"Геннадий Семенихин. Белый-пребелый снег ("Нравоучительные сюжеты" #6)" - читать интересную книгу автора

Геннадий Александрович Семенихин


Белый-пребелый снег

Нравоучительные сюжеты - 6


Scan, OCR, SpellCheck: MCat78 http://lib.aldebaran.ru
"Семенихин Г.А. Нравоучительные сюжеты": Современник; Москва; 1979

Белый-пребелый снег

Серая лента скованного крепким морозом шоссе набегает на капот
автомашины. Почти неслышно шуршат на большой скорости покрышки. Рыжая лисица
выскочила на опушку леса, сторожко повела ушами, воинственно подняла хвост,
но тотчас же метнулась назад. И снова тихо. Припорошенные поземкой мохнатые
ели стоят по обеим сторонам дороги. Считанные километры остаются до Ржева,
куда держим мы путь.
Словно ковром устлана сейчас земля. Белый-пребелый снег, мягкий и
удивительно чистый, лишь чуть-чуть, когда уж сильно присмотришься, лежит
повсюду: на опушках и лесных проталинах, на ветвях вечнозеленых елей и
сосен. Какой он удивительно пушистый и нежный, и как эта нежность сочетается
с его белизной. Двадцать пять лет не был я в этом краю, не видел этого
густого леса, но кажется мне, что он остался таким же, точно каким и был,
только широкое асфальтированное шоссе заменило узкую дорогу с выбоинами на
проезжей части. Но что-то заставляет мучительно задумываться. "Снег! -
восклицаю я про себя. - Он тогда не был белым-пребелым". И память с
предельной точностью возвращает все то, что было здесь более четверти века
назад, когда южнее Ржева кипели не на жизнь, а на смерть жестокие бои с
фашистами. Машина мчится сейчас по тем самым местам, откуда до линии фронта
было рукой подать. Тогда тоже стояли морозы и мела легкая поземка. По дороге
к переднему краю подтягивались видавшие виды полуторки и трехтонки
подпрыгивали на ухабах и рытвинах, тянулись конные обозы. Пешим строем шли
пехотинцы из резервных частей. Земля ухала и стонала от взрывов. Еще не
нюхавшие пороха ребята в не по росту пригнанных шинелях с опаской
оглядывались, когда проносились над их головами снаряды и мины. А снег... он
был в тот день красным от человеческой крови. На нем стыли солдатские трупы,
в беспорядке валялись перевернутые повозки, чернели остовы сожженных танков.
Исхлестанные осколками, жалобно стонали ели и сосны, а то и рушились на
землю, вырванные с корнями на месте падения крупнокалиберных фугасок.
Раненых было так много, что транспорта в батальонах и полках хватало лишь
для эвакуации с поля боя самых тяжелых. Те, кто был ранен легко и мог идти,
добирались в медсанбаты пешком.
В километре от наших траншей на рыжем стволе поваленного дерева сидел
смуглый небритый солдат с двумя треугольниками сержанта в петлицах,
изодранной, подгоревшей снизу шипели и правой рукой в пропитанных кровью
бинтах.
- Эй, дорогой друг, - окликнул он меня, - будь добрым человеком,
достань из моего кармана кисет, может, еще потрусить оттуда что можно.