"Геннадий Семенихин. Пыльная буря ("Нравоучительные сюжеты" #8)" - читать интересную книгу автора

еще раз посмотреть на молодую строптивую летчицу. Он обернулся и увидел, что
женщина, покинув фюзеляж АН-2, стоит под винтом самолета и держит руками
конец холодной лопасти. И смотрит ему вслед. И тогда он решительно
направился к ней. Летчица нисколько не удивилась, и можно было подумать, что
она знала: по-иному быть и не могло.
Он приближался медленно, но твердо, и когда оставался последний шаг,
она бросила лопасть винта и головой ткнулась в его пропылившийся китель. И
было непонятно, смеется она или плачет. Он только видел вздрагивающий от
налетающего ветерка "конский хвост", хотел погладить ее по голове, но не
осмелился.
- Спасибо вам, - тихо проговорила женщина.
- Вот как! - усмехнулся Страхов. - Сначала окрик - убирайтесь на свое
место, а потом спасибо. Да за что же?
Она подняла голову:
- А за то спасибо, товарищ полковник, что помогать мне кинулись. Я ведь
по-настоящему растерялась от того, что первый раз в пыльную бурю попала. А
когда увидела вашу Золотую Звездочку и значок летчика первого класса, сразу
злость и уверенность пробудились. Но зачем вы под облако советовали мне
уходить? Вот чудак! В горах этого делать нельзя - погибель.
Страхов охотно признался:
- А ведь я в горах никогда не летал, тем более на АН-2. Я в войну ИЛы
пилотировал. А на них, если в плохую погоду попал, лучше к земле
прижиматься, потому что в облаках всегда столкнуться с соседом боишься.
- Когда это было? - задумчиво спросила летчица.
- С сорок третьего и до конца войны. Она как-то печально улыбнулась:
- В ту пору меня и на свете не было. Меня в конце сорок пятого в детдом
подкинули. Родителей своих не знаю, да и видеть их не хочу, - произнесла она
жестко. - А в детдоме задумались, как назвать, и назвали Валентиной
Ивановной. А фамилию Мошкина дали.
- Ошиблись, - тихо рассмеялся полковник. - Вы не Мошкина, вы -
Соколова. Вы сегодня одержали такую победу, что по такому поводу не грех из
бутылки шампанского выстрелить.
Темные глаза Валентины прищурились: - Что же, я не возражаю.
Приглашайте!

* * *

От ярко освещенного в южной ночной темноте аэровокзала городок, где
обитали летчики и техники авиаотряда, находился не более, чем в километре.
Ночных рейсов было мало, и гул двигателей лишь раз прорезал тишину за то
время, пока Страхов и его спутница прошли это расстояние. С гор потянуло
холодом, и ее острые плечи под узкими форменными погончиками зябко
вздрогнули. У пятиэтажного крайнего дома Валентина остановилась и кивнула на
светившееся окно.
- Муж дожидается, - сказала она вяло. - И опять пьяный, наверное. С тех
пор как пошел работать в службу быта, пьет почти каждый день.
- А это ничего, что в такую поздноту я с вами, - смутился Страхов.
Она засмеялась:
- Неужели вы думаете, что меня по ночам всегда мужчины провожают? Эх,
Павел Николаевич, сегодня у меня день особенный. Первое, можно сказать,