"Геннадий Семенихин. Как уволили Беллу ("Нравоучительные сюжеты" #20)" - читать интересную книгу автора

редакционном совещании, он взял за правило ее спрашивать:
- Вы, Белла Константиновна, говорить не будете?
И облегченно вздыхал, когда она отрицательно качала короткой прической.
Но после того как все расходились, Козак оставалась сидеть на своем месте и
в ответ на вопрошающий взгляд Заболотного вкрадчиво произносила:
- У меня к вам несколько щекотливое дельце, Зиновий Петрович. Три дня
назад наш завотделом Серегин в городском ресторане отмечал день рождения.
Были с ним и еще трое наших. Уходили, пошатываясь.
∙Дело выеденного яйца не стоит, я это весьма хорошо понимаю. Случай сам
по себе мелочь, бытовичок... Но у нас наверху об этом уже известно, и мнение
самое отрицательное. Я, разумеется, только сигнализирую, а принимать меры
ваше дело, но я думаю... - и она холодно излагала свой план, по которому
крамольный Серегин должен был быть подвергнут самому жесткому остракизму.
А в следующее свое посещение редакторского кабинета Белла
Константиновна, изобразив на лице тягчайшее страдание, надломленным голосом,
переходящим в горький шепот, вымолвила:
- Настя!
- Что такое с Настей? - встревожился редактор, сразу догадавшись, что
речь идет о заведующей отделом писем двадцатипятилетней Настеньке
Караваевой, ко всем отзывчивой миловидной блондинке, которую любил весь наш
коллектив.
Белла закатила глаза и стала обмахиваться свежим номером нашей газеты,
словно спасительным веером.
- Вы понимаете, Зиновий Петрович, вот и литература, и эстрада, и
телевидение... всюду так много произведений об изменах и брошенных женах.
Это все, конечно, в неумолимых рамках законов нашей жизни, зова сердца и так
далее. Но к Насте вот уже месяц по вечерам ходит замздравотдела.
- Ну и что же? - собрав все свое мужество, улыбнулся редактор. - Ведь
Настя развелась и вот уже три года живет одна. А человек, о котором вы
говорите, холост. Наше ли дело...
- Да, - сухо прервала его сотрудница, - но ведь Настя работник нашей
печати, и ее моральный облик, ее репутация... Словом, что скажет об этом наш
первый, как на это посмотрит. Мое дело вас предупредить.
Когда за нею закрылась дверь и в кабинет вошел заместитель редактора,
он застал своего начальника со стаканом воды в руке, края которого бились о
плотно стиснутые зубы.
- Что мне делать, Володя, с этой склочницей? - простонал он.
- Выгнать, - решительно высказался зам со всей комсомольской
прямолинейностью. У Зиновия Петровича глаза вылезли из орбит.
- Ее? Но ведь она же племянница самого первого.
- Тогда терпите и ко мне за советом больше не обращайтесь.
Прошла неделя. Заболотный получил в райздраве путевку в один из
черноморских домов отдыха. Возвратившись из отпуска, почерневший от загара,
он выглядел и помолодевшим. Добрый блеск вернулся в его глаза, новые истории
так и сыпались из его уст. Через полчаса секретарша созвала всех сотрудников
в его вместительный кабинет на совещание. Когда все расселись, взгляд
редактора как-то обеспокоенно заскользил по лицам, потом переметнулся на
обитую кожей дверь.
- А-а где же, - протяжно спросил он, - где же Белла Константиновна? - И
так как в кабинете воцарилось какое-то непонятное тягостное молчание,