"Геннадий Семенихин. 32 минуты из жизни лейтенанта Брянцева ("Нравоучительные сюжеты" #24)" - читать интересную книгу автора

мы в военные годы. Сыновья и дочери хотят жить лучше. Сухое словцо
"реализация", но ведь они хотят реализовать все то, что мы, отцы, за них
отдали. И ночи, что мы недосыпали, и кровь, что за них пролили".
А с кухни тем временем доносилось:
- На отца ты не рассчитывай, Еленка. В осуществлении твоих идеалов он
тебе подпоркой не будет.
- Я знаю, - вздохнула дочь. - Он и теперь живет идеалами Великой
Отечественной войны. Вот бы мне его ордена и Золотую Звезду Героя, все бы
достала.
- А раны в придачу не хочешь? - сухо уточнила Ольга Филипповна.
- Нет, это мне ни к чему, мамочка.
Брянцев грустно покачал головой, и ему вспомнился капонир фронтового
аэродрома, расчехленный ИЛ-2, с которого тоненькая мотористка поспешно
сбрасывала маскировочную сеть, зеленая ракета, призывающая к готовности
номер один.
- Ты же смотри, возвращайся, - ласково сказала она.
- А если вернусь, полюбишь? - откликнулся он грубовато.
Она промолчала, и он повторил:
- Я же тебя спрашиваю, Оля.
- Вернешься - отвечу, - сказала она, не поднимая головы.
И вот теперь Брянцев думал о времени, когда ни у кого не было ни трех
китов Еленкиной философии, ни ее самой, - все тот же сорок третий год и
памятный вылет на штурмовку дачи Пуща-Водица, и тонкие кисти рук мотористки
Оленьки, все в мелких веснушках.
Тогда перед нашим наступлением на Киев аэродромная сеть была приближена
почти к самому берегу Днепра. Лететь до Киева было рукой подать. Семь
минут - и ты за линией фронта. Брянцев повел свою шестерку на предельно
низкой высоте и не успел заметить, как она пересекла всклокоченный осенний
Днепр. Слева мелькнул небольшой островок, рухнувшие в воду ржавые фермы
моста, желтые осыпи правого берега, и под широким крылом "Ильюшина" уже
замелькали, искореженные огнем, геометрически четкие проспекты, улицы и
переулки древнего Киева. И он, крестьянский парень, никогда не видавший на
веку на своем больших городов, не удержался, крикнул ведомым, пораженный
величием и красотой этих руин:
- Ребята, а какой город гитлерюга испоганил! Долбанем их за это!
Вблизи от дачи Пуща-Водица они настигли огромную колонну отступающих
фашистов. На десять с лишним километров растянулись направлявшиеся в сторону
Житомира танки, самоходки, автомашины с прицепами, в которых качались с
красными от бессонницы глазами солдаты в зеленых шинелях.
По глубокому убеждению лейтенанта Брянцева боевой полет "Ильюшина"
состоял из надтреснутого рева мотора, грозной вибрации его корпуса, черного
диска от вращающегося винта и ярких огненных вспышек, вырывающихся из
стволов во время атаки. Все это повторилось и в этом полете. Зенитки чертили
косыми струями низкое небо перед стеклами пилотской кабины, а он спокойно
передавал на близкое от цели КП полка: "Сейчас еще раз колонну накроем. В
пух и прах разнесем".
Когда они отходили от цели, воздушные стрелки пересчитывали очаги
пожаров на земле, - то, что летчики не могли увидеть из своих кабин. Потом,
обойдя завесу зенитного огня, шестерка успешно вышла на свой аэродром.
Зарулив на стоянку, Брянцев распахнул фонарь кабины, легко соскочил на землю