"Геннадий Семенихин. Пани Ирена" - читать интересную книгу автора

Саврасов вместе с начальником штаба сидел над картой фронта и дальних
тылов противника, разостланной на добротном письменном столе с резными
массивными ножками, но такой большой, что она падала со всех сторон на
паркетный, давно не вощенный пол.
Штаб полка размещался в старинном фольварке с белыми ажурными
колоннами, принадлежавшем Казимиру Пеньковскому, предусмотрительно
сбежавшему с отступающими фашистами. В большом зале на стенах висели
портреты. Саврасов, выбиравший помещение под штаб, войдя в парадный зал,
решительным жестом указал ординарцу на стены:
- Этих убрать в сарай.
Через минуту вбежал запыхавшийся замполит Латышев и сердито воскликнул:
- Ну не ожидал я от тебя, Александр Иванович! Ты же Шопена и Сенкевича
выбросил. Да еще Огинского в придачу.
- А, черт, - выругался Саврасов, - они же без подписи были! Тогда всех
назад, ординарец.
- Постой, командир, - засмеялся замполит, - всех назад тоже не надо.
Там же Пилсудский и Мосьцицкий вместе с ними.
И остались в зале портреты всему миру известных поляков, о которых
вчерашний молотобоец Сашка Саврасов, добродушно улыбаясь, сказал: "Вот черт,
теперь я эти лица до самой смерти не спутаю".
...Услыхав спокойный, чуть глуховатый голос Большакова, Саврасов поднял
голову. На кителе у него звякнули две золотые звездочки.
- Садись, Виктор, в ногах правды нет.
Большаков сел в большое мягкое кресло. Резные подлокотники щерились на
него львиными зевами. Он положил планшетку ребром па колени, придавил ее
тяжелыми ладонями.
- Ты как отдохнул? - поинтересовался Саврасов.
- Вполне удовлетворительно.
- Вот и хорошо. Пойдешь ночью на большой радиус. Очень сложное и
опасное задание, не скрываю...
- Чего ж скрывать, - пожал плечами Большаков, - мы не в прятки играем,
воюем. А я уже пережил свой сто тринадцатый вылет. Раз па сто тринадцатом не
сбили, дальше жить будет легче.
- Вот и пойдешь в сто четырнадцатый, - подытожил полковник. - Смотри. -
И оп ткнул красным карандашом в карту. Между Брестом и Бяла Подляской
маленьким кружком затерялся аэродром Малашевичи, что приютил дальние
бомбардировщики полка. Острый карандаш провел от этого аэродрома длинную, в
несколъко изломов линию. - Пойдешь вот так, - озабочено продолжал полковник
Саврасов, - от Малашевичей до Минска-Мазовецкого на полторы тысячи метров.
Дальше впереди линия фронта и Варшава. Варшава нам, конечно, ни к чему. Ее
надо обойти. От Минска-Мазовецкого скользнешь на север и Вислу пересечешь
южнее Вышкува. На этом отрезке наберешь пять тысяч метров. Зенитки тебя,
разумеется, обнаружат и обстреляют. Уйдешь за облака и потом с курсом двести
восемьдесят пять выйдешь за городом Коло. Отсюда, над этими вот лесными
массивами, пройдешь до южной окраины Познани. Здесь их центральный аэродром.
Он послужит тебе ориентиром. Видишь, как все сложно с маршрутом.
Большаков недоверчиво усмехнулся:
- В сорок первом из-под Орла на Констанцу и па Плоешти посложнее были
маршруты.
- Подожди, не суйся поперед батьки в пекло, - сдержанно осадил его