"Юлиан Семенов. Экспансия-II (роман) ("Позиция" #4, серия о Штирлице)" - читать интересную книгу автора

отменной... Он мог прийти ко мне еще и потому, что я опубликовал три
материала о Рудольфе Гессе и о них заговорили на Флитстрит... Он прав,
когда говорит о силе наци: все-таки Борман исчез, да и смерть Гитлера еще
надо доказать, не зря же "Мэйл" печатала сообщение, что фюрер скрылся на
подводной лодке, причем якобы плыл через Ирландию..."
- Если этот материал опубликуют, - сказал наконец Сэмэл, постучав
пальцем по страничкам, - и он будет хорошо принят читателем, я должен буду
продолжать поиск. А где я получу дополнительные архивные материалы про
нацистов? Риск - риском, я готов на риск, но, перед тем как начнешь играть
втемную, надо все тщательно взвесить. Вы отказываетесь назвать свой адрес,
я публикую этот материал, читатели запросят продолжения, а что я отвечу?
- Ответите, что идете по следу, - усмехнулся человек. - Почему бы
нет? А я буду рядом... Я в этом больше заинтересован, чем вы, поверьте.
- Если бы вы назвали какого-то третьего человека... Нет, нет, это не
форма гарантии, которую я прошу... Просто в случае успеха материала я бы
обратился к этому третьему и сказал, что хочу вести эту тему и впредь...
- Адрес третьего человека? Что ж, об этом можно подумать. Очень
вероятно, что я дам положительный ответ... То есть наверняка я дам
положительный ответ: в том случае, конечно, если этот материал, - он ткнул
тонким пальцем в фотографии Штирлица, лежавшие на дубовом столике, -
прозвучит так, как ему надлежит прозвучать... Я дам вам адрес и телефон
вдовы Вальтера Рубенау. Вас это устроит?
- Пожалуй.
- Ну вот и договорились.


...Сэмэл проснулся поздно; солнце било в глаза сквозь жалюзи,
веселое, как щенок. Год назад он купил маленькую дворняжку с глазами
персидской княжны. Умна, дрессировку брала с лета: стоило Майклу показать
ей, как надо прыгать через скакалку, Нелли (он дал ей это странное имя)
сразу же повторила его движение - с такой можно в цирк.
Перед тем как идти в редакцию с готовым материалом о Бользене, он
завез Нелли маме: собака не переносила одиночества, скулила; когда он
возвращался, бежала ему навстречу, забрасывая зад, словно грузовик с плохо
отрегулированным развалом колес; только в этом и проявлялась ее
непородистость. Вообще-то, глупое слово в приложении к собакам; породистые
колли жрут своих стареньких хозяек, когда те отдают богу душу, - очень
"породисто", ничего не скажешь.
Сэмэл сладко потянулся, зевнул; подумал о том, что сегодня, если
газета с его статьей хорошо разойдется в розницу, можно сесть за книгу;
правда, чем больше он входил во вкус репортерской работы, тем меньше
оставалось времени на литературу. Все-таки главное дело засасывает,
газетная общность навязывает свой ритм жизни, и, что ни говори, он
прекрасен: в редакции за чашкой кофе, среди грохота пишущих машинок,
бормотания телетайпов, в общении с коллегами ощущаешь всю нежную малость
этого тревожного мира и свою высокую перед ним ответственность.
Сэмэл поднялся с тахты, не надевая трусов (спал голым), прошел на
кухню, посмотрел, что осталось в холодильнике: не густо - пяток яиц,
чуть-чуть масла, ломтик ветчины; на завтрак хватит; надо бы успеть купить
продуктов на неделю, пока не закрыли магазины; присел к столику, открыл