"Юлиан Семенович Семенов. Альтернатива. (Весна 1941)." - читать интересную книгу автора

Больше он не мог произнести ни слова - начался приступ стенокардии, и
он просидел всю ночь в кресле, пока Миркович "валил" премьера Цветковича.
Но все знают, что приказ отдал он, Симович, все знают, что из его
кабинета прозвучал приказ и было сказано первое слово. А первое слово
остается в истории.
Поэтому-то Боря Миркович сейчас наводит порядок на улицах, а он,
Симович, формирует кабинет. Генерал еще раз оглядел собравшихся и тихо
сказал:
- Прошу голосовать, господа... Единогласно. Благодарю вас. Позвольте
мне предложить кандидатуры военного министра и министра внутренних дел:
господа Илич и Будиславлевич... Нет возражений? Единогласно. Благодарю
вас. Теперь вопрос о моем первом заместителе... Я думаю, не будет
возражений, если этот пост будет предложен Влатко Мачеку?
- С ним уже был разговор об этом? - спросил Чубрилевич.
- С ним поддерживается постоянная связь, - солгал Симович и вдруг
ощутил, каждой своей клеточкой почувствовал гордость за то, что он, именно
он, вправе давать такие тонкие ответы, которые могут вызвать лишь
молчаливое несогласие, но которые, в силу того, что произошло здесь только
что, не подлежат обсуждению, а уж тем более не могут быть подвергнуты
открытой обструкции.
И, будто поняв это свершившееся, министры быстро переглянулись, но
слова более об этом не произнес никто: премьер ответил исчерпывающе ясно.
Протокольная авторитарность, заложенная в сознании высших
правительственных чиновников, являясь фактом типическим, хотя и загадочным
(объяснить это можно лишь тем, пожалуй, что каждый из них готовит себя к
замещению лидера и "проигрывает" в сознании возможность того или иного
допуска в поведении, проецируя этот допуск на себя), помогла Симовичу в
первый же момент, и он посчитал это победой, тогда как на самом деле это
было поражение. Когда у лидера появляется уверенность "это мое мнение, а
любое иное - неверно", тогда на смену дискуссии приходит директива, а еще
хуже - приказ, который хорош лишь в армии, да и то в определенные
моменты...
- Господин премьер, - сказал Милан Грол, - к нам звонили из семи
посольств. Осаждают журналисты, аккредитованные в Белграде. Главный
вопрос, который всех волнует, это вопрос о будущем министре иностранных
дел. Я хочу предложить кандидатуру нынешнего посла в Москве Милана
Гавриловича. Думаю, что назначение министром человека, успешно работающего
в Москве, старого друга Великобритании, внесет определенное равновесие в
баланс политических сил - как в стране, так и за ее рубежами...
- Гаврилович отсутствует. А новый министр должен сейчас, немедля
объявить миру, куда он поведет внешнюю политику страны: по дороге войны
или по дороге мира, - сказал Тупанянин.
- Конечно, по дороге мира, - сказал Симович, - если только эта дорога
не перегорожена сегодняшней ночью...
- Какой мир! - Тупанянин ударил костяшками пальцев по столу. - О
каком мире идет речь?! Это глупость - надо смотреть правде в глаза! Мы
были участниками национальной революции, а за ней обязана последовать
национальная война!
- Я предлагаю голосовать, - сказал Симович. - Кто за то, чтобы наш
кабинет сейчас же, из этого зала, не медля ни минуты, провозгласил