"Юлиан Семенович Семенов. Пароль не нужен. (Штирлиц, 1921-1922)" - читать интересную книгу автора

веры не вызывают.


После того как поздним вечером совещание в штабе Амурской флотилии
окончилось, Постышев в сопровождении моряков направился к машине.
Попрощавшись с моряками, Постышев сел на переднее сиденье рядом с
Ухаловым.
- Едем в штаб, Андрей Яковлевич, - сказал он. - Спать будем, устал...
- Сколько времени, Павел Петрович?
- Без пяти десять.
- А уж ни зги не видать. Весна темноту любит.
Проехали с километр и стали - спустил задний левый баллон. Ухалов
чертыхнулся и полез на крыло за запаской. В зыбкой тишине кричали ночные
птицы и глухо ворчал Амур.
С дороги выстрелил длинный луч фонаря. Разрезав ночь, он скользнул по
лицам и погас, но еще мгновение после этого в темноте висела черная,
весомая и тугая полоска.
- Кто? - спросил Постышев. - Кто светит?
- Я. Филиповский.
- Меняйте колесо, - попросил Постышев шофера, - я с товарищем
побеседую.
- Да, - протяжно вздохнул Филиповский. - Хожу теперь по земле, как
туберкулезный.
- Что так?
- Радуюсь я ей и знаю, что недолго радоваться осталось. Когда
трибунал-то?
- Скоро.
- В глаза людям глядеть не могу, попросился, чтоб только в ночные
дежурства ходить. Ночью сам себе царь. Только вот собаки воют. Как к утру
заведутся - тоска и в сердце тяжесть. Чего они воют? То ли ночи им жаль,
то ли утра боятся?..
- Хочешь закурить?
- Благодарствую.
Остановились, свернули по закрутке.
- Легкий табак, - сказал Филиповский, - от него кашель будет. Махра,
говорят, полезней для организма.
- Это точно, - согласился Постышев.
- И что это художники ночь не рисуют, а все больше фрукты?
- Рисовали и ночь, просто не знаешь ты. Архип Куинджи рисовал. <Тиха
украинская ночь> - так и называется у него картина. Чудо, какая прелесть!
- У меня младшенький рисовать любил. Я ему из бумаги солдатиков
вырезывал, а он их красил карандашом. Только один карандаш у меня был:
чернильный. Ему б набор - вот радость была б ребятеночку.
- Ты себя не мучь.
- Всё они в глазах у меня. От этого не сбежишь. Ночью в кроватках,
бывало, спят, чмокают, на мордашках улыбки. Эх, господи...
Филиповский резко остановился. Схватил Постышева за руку. В зыбкой
весенней темноте были видны возле развилки двое спешившихся всадников.
- Кто такие? - закричал Филиповский.
- Свои. Чего орешь? Светильник выключи!