"Юлиан Семенов. Инфаркт миокарда (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Днем к нему пришли от наместника с приглашением пожаловать во дворец.
Они так и сказали: <Просим пожаловать во дворец на послеобеденную беседу>.
Плутарх был добрым человеком и поэтому не рассмеялся в глаза пришельцам -
он не любил напыщенности.
...Наместник поднялся из-за стола и пошел навстречу Плутарху. Обняв
историка, он усадил его возле окна, сам устроился рядом, и поначалу они
говорили друг другу обычные приветствия, принятые теперь в Риме, который
стремился сочетать самый широкий демократизм с утонченным аристократизмом.
Плутарх отметил для себя, что наместник одет подобно простому солдату;
суровая ткань его одежды подчеркивала развитые плечи атлета. Свою речь
наместник пересыпал как острыми словечками, так и хорошими отрывками из
речей классиков Рима и Греции. Плутарх легко подделался под его стиль,
потому что он был гением, а гений - это обязательно артист и хитрец.
Наместник же решил, что он расположил Плутарха и тот готов к
откровенности. Поэтому он отошел к столу, принес рукопись историка и
сказал:
- Это замечательный труд, я поздравляю тебя, корифей афинской
философии.
- Ты слишком добр ко мне, - ответил Плутарх.
- Я получил много радостных минут, читая тебя.
- Только минут? В устной речи труд мой звучит более трех часов. Как
же мало там хороших строк, если я смог доставить тебе только минуты
радости!
- Для меня нет часов, - отпарировал наместник, - мы, военные люди,
измеряем историю минутами, ибо сражение проигрывается или, наоборот,
выигрывается не в час, но именно в минуту.
Плутарх удивился этому ответу, потому что он был не просто умен, он
был суров и резок в своей правоте. Плутарх понял, что наместник готовится
сказать главное. Он не ошибся.
- Ты позволишь мне быть откровенным с тобой? - спросил наместник.
Плутарх хотел просить его не быть с ним откровенным - он боялся
откровенности тиранов, - но ответил он сдержанным согласием.
- О ком ты думал, принимаясь за этот труд? - спросил наместник. - О
чем думал? Что ты хотел выразить? К чему зовешь?
- Я ни к чему никого не зову. Я описываю факты.
- Не надо обманывать меня! В твоем труде обнажена бренность и
суетность человеческого бытия - будь человек гением, будь он болваном. Вот
в чем суть твоей работы. И ты хочешь, чтобы воин пошел в бой, на смерть за
мое дело, прочитав твой труд? Ты думаешь, он пойдет сражаться с Персией,
познакомившись с твоим спокойным юмором? Я уже не говорю о том, что
главное действующее лицо в твоей работе не герой или борец, но зависть.
Почитай тебя - так выходит, что взлеты и падения героев следствие только
одного - человеческой зависти?! И ты хочешь, чтобы это читали мои
легионеры? У тебя все погибали от зависти - все до одного! А где же законы
развития? Где логика борьбы?! Где предначертания богов?! При чем тут
зависть?!
- Оглянись вокруг, - сказал Плутарх. - Разве те, с кем ты начинал, не
завидуют твоему теперешнему величию? Разве они твои союзники? Или ты им
веришь? Разве у них не отвисает губа, когда при них говорят о твоих
успехах? Разве у них не горько во рту, когда народ рукоплещет тебе, а их