"Юлиан Семенов. Скорцени - лицом к лицу (Рассказ-быль)" - читать интересную книгу автора

патологический страх.)
- Гитлер не знал об этом, - повторил Скорцени.
- А Борман?
- Что Борман?
Скорцени закурил; ответил не сразу и отнюдь не однозначно, не так,
как о мертвом Гиммлере.
- Когда я первый раз был вызван к фюреру, Борман десять минут
объяснял мне, что я могу говорить Гитлеру, а что - нет. Он просил меня не
говорить ему правды о положении на фронтах, о настроении солдат, о скудном
пайке, о том, что карточная система душит нацию, о том, что люди устали.
Но я не внял советам Бормана. Когда я посмотрел в глаза великого фюрера
германской нации, я понял, что ему нельзя лгать. И я сказал ему правду, и
поэтому он любил меня.
- А Борман?
Скорцени пожал плечами:
- Поскольку он был верен фюреру, у нас всегда сохранялись добрые
отношения.
- Генерал Гелен заявил, что Борман был агентом НКВД...
- Гелен - идиот! Маразматик, сочиняющий небылицы. Штабная крыса,
которой захотелось на старости лет покрасоваться на людях. При всех
отрицательных качествах Бормана, у него было громадное достоинство - он
любил нашего фюрера так же искренне, как и мы, его солдаты, сражавшиеся за
его идею на фронте. Борман был предан Гитлеру, по-настоящему предан.
Это верно. Жизнь свела Бормана и Гитлера в начале тридцатых годов,
когда "великий фюрер германской нации" уничтожил свою племянницу Гели
Раубаль, предварительно - шестнадцатилетнюю еще - растлив ее. Гели Раубаль
говорила близким друзьям незадолго перед гибелью: "Он - монстр, это просто
невозможно представить, что он вытворяет со мною!" Гитлер сделал цикл
фотографий обнаженной Гели, которые - даже по буржуазным законам - могли
стать поводом к аресту "великого фюрера германской нации". Фотографии
попали в руки одного мюнхенского жучка. Борман выкупил этот
компрометирующий материал за огромную сумму: партийная касса НСДАП
находилась в его ведении, он был бесконтролен во всех финансовых
операциях. Он доказал свою п р е д а н н о с т ь "движению" еще в начале
двадцатых годов, убив учителя Вальтера Кадова, обвинив его перед этим в
измене делу арийской расы; он доказал свою у м е л о с т ь, заявив на
суде: "Где есть хоть один подписанный мною документ? Где зафиксировано
хотя бы одно мое слово? Я действительно обвинил Кадова в том, что он
продался большевикам, но я не имел никакого дела с оружием и с самим актом
убийства". Борман получил год тюрьмы с зачетом предварительного
заключения. Тот, кто убил, - преданный ему исполнитель Рудольф Франц Гесс,
- схлопотал десять лет строгого режима. Но он ни словом не обмолвился на
процессе о том, кто был истинным организатором казни Кадова. (Борман
никогда ничего не забывал. За этот "подвиг" Рудольф Франс Гесс был
назначен комендантом концлагеря Освенцим, уничтожил там миллионы людей,
скрылся после войны в Западной Германии, был схвачен, опознан, судим,
приговорен к казни, повешен. Перед смертью он написал подробные,
сентиментальные, но при этом мазохистские мемуары. Он называет сотни имен.
Он молчит лишь об одном имени - о Бормане.)
Борман сделал карьеру, женившись на Герде Буш, дочери "фюрера суда