"Юлиан Семенов. Начало семьдесят третьего (Франция, Испания, Андорра)" - читать интересную книгу автора

Марселя был куплен мною в Москве, на площади Свердлова.
Из Мадрида я выехал вечером, люди на перроне плакали так, будто уезжают
не за пятьсот километров, а по меньшей мере за пять тысяч: видимо,
относительно малые расстояния Испании компенсируются огромным
темпераментом ее жителей.
В Сарагосу поезд пришел ночью; началась пора декабрьских ветров, и
тяжелый туман промозгло висел над Эбро, и над узкими средневековыми
улочками, и над замкнутым квадратом Пласа Майор, и город поэтому казался
тронутым сединой.
Автобус в Лериду отправляется рано утром; там пересадка. Другой автобус
довозит вас до пограничного Сео-де-Урхель.
В том, как идут автобусы, тоже сказывается отношение к местным
расстояниям:
после каждых ста километров - остановка возле маленького кафе, ибо сто
километров - это много для здешних, укутанных в тяжелые деревенские пледы
пассажиров. "Адский холод, три градуса тепла, можно превратиться в
сосульку", - сказал мой сосед, зябко дуя на побелевшие пальцы.
И природа здесь меняется куда как быстрее, чем у нас. В Андалузии
цветут апельсины - желто-красные мазки на фоне жирной зелени,
растворяющейся в знойном мареве неба. А здесь, в Каталонии, всего в
пятистах километрах к северу, земля голая, поросшая бурым ползучим
кустарником, серые валуны и низкое небо; сложенные из огромных камней дома
с узкими, длинными бойницами окон, и трубы, выведенные из форточек,
заставляют вспомнить "буржуйки" студеных дней нашего сорок первого года.
А потом произошло чудо: чем выше забирался автобус по серпантину,
уходящему в Пиренеи, тем заметнее менялась погода и картины природы
окрест. Хребты и кряжи обрели характерный для гор Испании цвет - красный;
небо стало синим, и солнце отразилось тысячами острых бликов в воде
громадного озера, цветом похожего на лагуны Руидейры возле Эль-Тобосо,
родины прекрасной Дульцинеи, - тяжелая, но в то же время прозрачная
зелень, словно глаза астуриек в ранних сумерках, когда солнце уже ушло, но
малиновый отсвет его остался.
...Испанский пограничник повертел мой паспорт в руках.
- Ты кто? - спросил он.
- Я советский.
Пограничник крикнул офицера. Тот вертел паспорт мучительно долго,
смотрел на свет и, рассматривая мое фото, многозначительно улыбался. А
граница - вот она, в десяти шагах. Странная граница: ни столба, ни поста -
просто белая табличка на обочине и большие буквы на ней: "АНДОРРА".
- А на таможне вы были? - спросил офицер.
Шофер, который подвозил меня из пограничного Сео-де-Урхель, таможню
проскочил, потому что чиновник, спросив, кого он везет, поцокал языком,
пожелал мне хорошего отдыха и попросил шофера привезти из-за границы блок
сигарет - в Андорре все цены на десять, а то и на двадцать процентов ниже,
чем в Испании, - "страна без наценок", как утверждают туристские проспекты
в Барселоне.
- Он ведь едет туда, - сказал шофер, - зачем же его смотреть?
- Ты что, против института таможенного контроля? - рассеянно
поинтересовался офицер, по-прежнему не отрывая глаз от моего паспорта.
- Я - за таможенный досмотр, - вздохнул шофер.