"Юлиан Семенов. Пересечения (Повесть)" - читать интересную книгу автора

может.
Станислав Федорович велел мне от вас позвонить Кириллу Владимировичу...
- Звоните, - ответила секретарь, - вот по крайнему телефону, это наш
местный, прямой, три пятнадцать.
Кирилл Владимирович звонку Писарева обрадовался, спросил о здоровье,
планах, посетовал на сумасшедшую погоду и сказал, что через пару дней с
Писаревым свяжутся, когда проект решения о создании нового зрелища обретет
форму приказа.
...Готовить приказ по театру было поручено не кому-нибудь, а Василию
Викторовичу Грущину, который знал Писарева с институтских еще времен;
режиссер из него не вышел, он поначалу работал в кинофикации, потом начал
пописывать о театре; защитил диссертацию и, наконец, осел в управлении в
должности главного консультанта...


2


Труппа репетировала в бывшем складе: начальник отдела нежилых помещений
района Трофим Германович Лаптев оказался тем юным "спецом" по кличке
Трюфель, который жил до войны в одной квартире с Писаревым; те занимали
комнату возле ванной, а родители Трюфеля получили чулан возле кухни.
Трюфель был на девять лет старше Писарева и учился в военной "спецухе"
возле Бородинского моста; носил клеши и гимнастерку с узенькими
погончиками. Ребята преклонялись перед ним; в сорок третьем он ушел на
фронт, семнадцатилетним; прощаясь, подарил пацанам кисет с махоркой и три
пакетика папиросной бумаги; вернулся - капитаном уже - в сорок пятом,
отправляясь на Дальний Восток громить японцев.
Сане Писареву тогда жилось тяжко, мать работала посудомойкой в
эвакогоспитале, спасало то, что главврач позволял брать о кухни пюре и
капусту в судке; Лаптев пришел к ним в комнату и, взъерошив Саньке голову,
положил на стол трофейную "лейку" и упаковку шоколада.
- Перебьешься, - сказал он, - только счастье бесконечно, а всякое горе
свой срок знает.
С тех пор они не виделись.
Когда Писарев, взяв двух актрис, много снимавшихся в кино, и
композитора, песни которого знают и любят, пришел на прием просить хоть
какое-нибудь помещение в аренду для его труппы, Лаптев, щуря маленькие,
слезящиеся, прозрачно-голубые глаза-буравчики (глянет - как прошьет,
поэтому глаза поднимал редко, боясь, видимо, понять все то, что про него,
замухрышистого, в стоптанных ботиночках и кургузом пиджачке не по росту,
думали), выслушал просьбу и, резанув Писарева глазами, ответил уныло:
- М-да, вот штука-то кака...
Писарев тронул локтем актрису Киру; та, подвинувшись к Лаптеву так,
чтобы он близко видел и лицо ее, и вырез на платье и ощущал аромат горьких
духов, повела свою - заранее расписанную - роль:
- Трофим Германович, станьте нашим другом и советчиком! Мы обещаем вам,
что наш театр сделается самым массовым в районе, самым добрым, самым
нужным людям!
Вступил композитор: