"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

Таких не было еще... Впрочем, кое-что любопытное было: сам Петр Иванович
Рачковский помог эсерам в устранении Плеве... Кто-то из охраны подтолкнул
эсеров на устранение великого князя Сергея Александровича - тот забрал
слишком большую силу в первопрестольной, вошел в зенит, слепило... Но
премьера у нас еще не убирали, Коля... А если мы сможем убрать диктатора,
замахнувшегося на державные права государя, тогда нас будет ждать такая
жизнь, которая и не снилась тебе... Так что срочно подыщи человека,
который устранит Столыпина... Продумай, кто это может сделать, где и
как... Продумай также завершающий акт: тот человек должен сделать свое, а
я - мое. Я обязан самолично этого человека пристрелить или же зарезать -
обязательно на глазах государя.
Кулябко даже весла бросил, изумился.
- Ты греби, Коля, греби, - попросил Спиридович. - Ты - свой, я говорю с
тобою без игры, все карты на столе крапленых нет, спаси бог, что не так -
оба проиграем. А я этого не хочу. Ты, полагаю, тоже.
- Но это же... Это...
- Что "это"? - поморщился Спиридович. - После дела Асланова ты живешь
под секирой, Коля. Я вывел тебя из-под удара, да надолго ли? Если Столыпин
и дальше останется у власти, я ничего не смогу сделать для тебя, неужто не
понятно?
Это было понятно. Став начальником охранки, Кулябко провел красивую
провокацию, организовал в Киеве по меньшей мере пятьдесят подпольных групп
из говорунов, подсунул им литературу и браунинги, потом прихлопнул всех,
был награжден, получил внеочередное звание, однако, поскольку своих людей
не хватало, подключил к делу криминальную полицию во главе с ротмистром
Аслановым. А тот, ничтоже сумняшеся (кавказец, человек дружбы, горячая
голова), ввел в операцию против интеллигентов не только своих агентов, но
и завербованный им уголовный элемент.
В городе начались грабежи; урки шантажировали доцентов, врачей и купцов
- родителей созданных Кулябко "революционеров", трясли их, как хотели,
брали в лапу, обещая прекратить дело; постепенно город оказался в руках
трех самых крупных киевских м а л и н. При этом уголовники несли мзду
своему благодетелю Асланову, коррупция процветала, можно было в с е - в
империи, где ничего нельзя.
Столыпин отправил в Киев ревизию; Асланова разжаловали, отдали под суд
и закатали в арестантские роты. Был освобожден из-под стражи на пятый
день, после того как сенатские ревизоры вернулись в северную столицу.
Поскольку о предстоящем аресте своего пинкертона Кулябко узнал от
Спиридовича загодя, он предупредил ротмистра, и тот перевел деньги со
своих счетов на имя двоюродного брата и племянника, которые забрали купюры
в саквояжи и увезли их в Баку. Как судьи - под нажимом сенатской комиссии
- ни бились, дабы вырвать у Асланова правдивые показания на главного шефа
Кулябко, ротмистр молчал наглухо, вел себя по-рыцарски, никого не з а л о
ж и л. Однако время от времени письма из Киева накатывали в Петербург с
жалобами на то, что дело п р и к р ы л и, истинный виновник не наказан, -
благо бы какие либералы писали, а то ведь все больше "архангелы"
старались, склочный народ, никакой культуры, темь темью! Кулябко узнавал
об этих письмах загодя (своя рука владыка, перлюстрация корреспонденции
была поставлена в охранке отменно), успевал предупреждать своего
родственника, тот г а с и л через Дедюлина и Сухомлинова. Тем не менее жил