"Ю.Семенов. Гибель Столыпина (Повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

против Столыпина и всей его полицейской доктрины. Мало ли что может
произойти - Петр Аркадьевич человек талантливый, глядь, снова войдет в
фавор, выскользнет, - но будь он хоть семи пядей во лбу, общественность не
простит ему того, как он депутатов Второй Государственной думы закатал в
каторгу, заранее зная, что они ни в чем не повинны, никаких воззваний к
войскам не составляли, а то, что им к л е и л и, сфабриковано в его святая
святых - особом отделе департамента полиции.
Курлов полагал, что провалить Шорникову следует также и в случае н у ж
н о г о ему устранения Столыпина. Тогда, видимо, в стране будет
невероятный всплеск торжественно-траурных чувств по усопшему, кидаться
станут на всех, кто отвечал за охрану, и на него, Курлова, в первую
очередь. Вот именно тогда-то и придет время раскрыть дело Шорниковой,
скандал получится громкий, Столыпину вряд ли простят (а не ему, так
памяти, что еще лучше) то, как он совершенно безвинных депутатов
хладнокровно и продуманно упрятал в каземат.
Все получилось так, как и ожидал Курлов. Столыпин вернул ему записку,
пожав плечами:
- Я не очень-то вас понял, Павел Григорьевич... Или постоянное
соприкосновение с революционной, антиправительственной прессой так
прискорбно на вас действует? - премьер улыбнулся. - Вы предупреждаете меня
об опасности использования офицерами охраны сломанных нами
революционеров... Согласен, риск есть, но как без них работать? Крушить
заведенное все горазды, а где реальные предложения на будущее?
Кого использовать в охранительной работе против революции?
Курлов вздохнул, скорбно улыбнулся:
- Значит - в архив?
- Не гневайтесь.
...Курлов радовался, какое там гневаться?! Операция задуманная им,
прошла великолепно, он себя подстраховал, уж он-то подстрахован отныне
надежнее, чем кто бы то ни было!
...Дедюлин х о д оценил, однако в оценку подробностей, как всегда, не
вдавался:
это так было заведено у них - пожалуйста, обсуждать и д е ю я готов, а
уж методы - не моего ума дело, это - исполнителям, кто помоложе, пусть
себе шары крутят и про закон думают, им расти, а рост только одно
гарантирует: результат, время и хороший, красивый ш у м!
Тем же вечером Курлов провел два легких, п р о б р а с ы в а е м ы х
разговора с друзьями своих коллег, знавших, где сейчас скрывалась
Шорникова: как от полиции Петербурга (ибо была внесена в розыскной список,
являясь членом военно-революционного комитета социал-демократов,
"убежавшей" от ареста), так и от революционеров, начавших подозревать ее в
провокации. Курлов легко и неназойливо порекомендовал передать в прессу,
через пятые руки, к о м п р у на этого "коронного" столыпинского агента
(всегда помнил ее псевдо, спрашивал: "Что от "Казанской"?"). Вот
потешимся, вот удар, вот защита!
Однако самый свой дорогой документ, полученный прошлой ночью, Курлов
даже Дедюлину не открыл.
Документ этого стоил - новые странички из тайного дневника графа Сергея
Юльевича Витте:
"Дело о покушении на меня находится в моем архиве и в нескольких