"Петр Семилетов. Мед (роман)" - читать интересную книгу автора

Дмитрий, застегнув пиджак на одну пуговицу, размерено греб веслами,
направляя лодку по течению реки. Днепр катил воды в стороне, справа за
островами. Савельев плыл по его притоку, Десенке, имеющей также
мрачноватое название Черторыи. Рукав этот прокопал себе русло мимо острова
Муромца с некогда сказочным урочищем, которое также кличут Черторыей.
Теперь там парк. Впрочем, это выше по течению от Русановских садов,
поэтому оставим места, хранящие следы рогатого Пана, в древнем прошлом
Скифии.
Давно уже Савельев не плавал на лодке. С тех самых пор, как в
незапамятные времена был студентом, и катал двух сокурсниц. Одну звали
Лена, другую - Hаташа, им обеим было по девятнадцать. Дмитрий тогда носил
бачки, брюки клеш и рубахи с широким воротником и запонками на рукавах.
Воспоминание ускользнуло. Оно было слишком глубоко погребено в
геологических пластах мыслей, чтобы представить собой яркую, живую
картину. Все прошлое Савельева виделось, ощущалось им как вязкий
безвкусный кисель, размазанный по тарелке времени. Hи особых радостей, ни
жестоких печалей - ничего не было. Постная жизнь.
Справа идет лесистый берег острова. Узкая песчаная полоса, а за ней -
высокие деревья - тополя, клены, ясени, после коих просматривается
открытое пространство, поляны, граничащие уже с сосновым леском. Сосны на
Украине невысокие, широкие.
Hасколько Савельеву известно из газетных публикаций, в этих краях
находится пляж нудистов.
Слева тянется берег, застроенный бесконечными дачами. Вот Савельев
проплыл мимо пляжа, над которым нависала все та же покрытая бетоном
насыпь. Дальше был еще один пляж, на склоне холма. Среди песка утесами
выдавались вперед две огромные бесформенные глыбы застывшего цемента.
Затем лодка Дмитрия миновала заросли, из которых выглядывало загадочное
сооружение из бетонных блоков, испещренных граффити. Рядом находилась
крашеная в голубой цвет будочка с окошком, полусоженная и тоже расписанная
маркерами. Дмитрий заключил, что раньше здесь была пристань для
прогулочных катеров. Мишка согласился.
Справа открылся поворот в какой-то залив. Савельев был ошарашен
зрелищем полудюжины кораблей, лежащих у островного берега. Это были два
буксира, баржа, несколько моторных лодок, большой двухпалубный катер и
даже целый четырехпалубный пароход. Именно последний оставлял
величественное, и вместе с тем очень странное впечатление - видеть такого
гиганта, лежащего на боку под углом градусов в сорок, с рядами выбитых дыр
иллюминаторов, неподвижный, таящий в себе воспоминания о круизах и морских
волнах, тысячах пассажирах, разговорах, пьянках, романах, кражах,
картежных партиях, танцах до глубокой ночи, чайках в небе и бьющихся о
борта девятых валах. Теперь он лежит в затоке, погрузившись огромным килем
в илистое дно. Пароход умирает.
Пароход умер. Его сожрало время, а убила человеческая неблагодарность.
Свисает ржавая цепь без якоря...

20

Плывет Савельев по течению, глядит в обе стороны. А там деревья на
берегах, песочные терриконы, дикие пляжи, уродливые ржавые дебаркадеры,