"Мария Семенова, Феликс Разумовский. Джокер (Ошибка "2012"-2)" - читать интересную книгу автора

по-прежнему не желали жить как в "ПещЕрке", так и в "ПещОрке", только вот
бюрократы все никак не могли этого уразуметь. Еще подполковница успела
подумать: а ну как городишко впрямь соответствует своему шоссе, и автобусу,
и этому знаку... Скучновато покажется!
Вот тут она была приятно удивлена. Сразу после указателя автобус
перестал прыгать по кочкам и с облегчением покатился по сплошной, даже не
очень раздолбанной полосе "иудейской смолы".
- Да холера-то с ним, давай прямо к ментовке!
Главная площадь городка выглядела небогато. На районный центр она никак
не тянула. Разве только на волостной. "Не Выборг, - сделала вывод Оксана. -
Не Приозерск, не Луга, не Тихвин..."
И снова ощутила приступ ностальгии по своей однокомнатной.
Так себе площадь грелась под июльским солнышком в окружении зданий,
предназначенных делать ее центром общественного притяжения. Желтый с белыми
колоннами Дом культуры (ныне - Дом творчества), Дом быта, большой
продуктовый магазин, симпатично отделанный "еврогорбылем"... По другую
сторону зеленел сквер с детским городком, а за ним просматривалось строение
с толстыми решетками на окнах. Оксана признала бы его и без указующей
водительской длани.
Она подрулила, остановила автобус и с большим облегчением выключила
натруженный дизель. Приехали!
- Граждане, никому не уходить, будете проходить как свидетели по
уголовному делу, - важно объявил Колякин и без промедления устремился внутрь
райотдела. Отсутствовал он очень недолго, однако к моменту его возвращения с
дежурным по УВД в автобусе оставались только бесчувственные бандиты,
водитель и Варенцова. Все остальные успели тихо диссоциировать по домам. Ну
не любит у нас народ свидетелями проходить, а уж по мокрому-то делу...
Еще задержалась бабка с корзиной, и то потому, что была сама не
местная. Ей еще предстояло переть неподъемную (как выяснилось) корзину в
какую-то Глуховку. Судя по тому, что казенный транспорт из Пещерки туда не
ходил, деревня своему названию соответствовала вполне.
- Погодь, Ерофеевна, - устало бормотал водитель автобуса. Ему уже
перевязывала голову примчавшаяся из дому жена. - Ща мы сына... с машиной...
только до самой-то до вашей... ты ж понимаешь...
- Ниче, Вася, ниче, - отмахивалась бабулька. - Там уже я кузнецу
свистну, он встретит...
Возле райотдела уже вовсю происходила обычная в таких случаях кутерьма:
предъявление документов, писание протоколов, явление прокурора и милицейских
чинов, приезд автозака... Оксана не спешила официально представляться,
больше наблюдала, оценивала. "Прокурор - пьющий, видимо, берущий, больше
эмоционален, чем деловит. Начальник УВД - завис в подполковниках, в
справедливость не верит и давно на все забил. Первый зам - бабник, карьерист
и говорун, но дело свое знает, так что далеко пойдет..."
А еще Оксана заприметила мужичка, незаметного, неказистого, стоявшего с
бутылочкой пива в сторонке, возле столба, сплошь заклеенного какими-то
воззваниями в желто-зеленых тонах. По бутылочке стекали прохладные капли.
Умаявшаяся Оксана невольно вернулась к ним глазами и перехватила взгляд
мужичка - умный, цепкий, внимательный. При этом все - и прокурор, и милиция,
и Колякин - делали вид, что не замечают его. Хотя в таком "мегаполисе", как
Пещерка, обычно все со всеми знакомы.