"Роман Сенчин. Конец сезона (повесть) " - читать интересную книгу автора

У того ли города Чернигова-а
Нагнано-то силушки черным-черно-о...
Сергеев выбрался из-за стола. Зашел в дом. Выпил холодной воды из-под
крана. В соседней комнате о чем-то возбужденно шептались
Наталья с Володькой. "Только бы Дашку не разбудили", - мелькнула мысль;
Сергеев поморщился и уже иначе, твердо, подумал, как приговорил себя:
"Обабился ты, чувак, обабился. Да".
Открыл холодильник, увидел бутылку водки "На березовых бруньках".
Зачем-то взял. Потом отломил полбатона докторской колбасы. Сунул
бутылку и колбасу в карманы куртки. Вышел.
Максим продолжал гнусить, не совсем, кажется, впопад перебирая струны:
Он подъехал-то под славный под Чернигов-град,
Выходили мужички да тут черниговски
И отворяли-то ворота во Чернигов-град...
Настя сидела слева, Саня справа. Оба восторженно смотрели на гусляра,
слушали эту белиберду. Андрюха обхватил голову руками, будто спрятался в
них. Жена курила Наташкину тонкую сигарету и хмуро щурилась. Бородатый
распушил бороду и, кажется, дремал, откинувшись на спинку стула... Сергеев
спустился с крыльца, повернул к сарайчику.
Ночь была совсем темная. На небе ни луны, ни звезд. "Снег повалит,
наверно". Да, пахло снегом... Смутно желтели дрова в поленнице, едко пахло
холодной золой. Сергеев посмотрел на дом и прикинул, что если бы в спальне
горел свет, то окно как раз бы осветило место для колки. Он бы с
удовольствием поколол. "А по ноге?" - хмыкнуло внутри, и даже боль появилась
в кости ниже колена. Нет, не надо...
Сел на широкую чурку, посидел, достал бутылку. С хрустом отвернул
крышечку и сделал глоток. Водка влилась неожиданно легко, почти как
газировка в жару, и он стал глотать еще, еще. Через силу оторвался.
Замер, прислушиваясь к ощущениям, наконец выдохнул, и только после
этого в животе и груди зажгло, но зажгло приятно, чисто - как в юности...
Тогда пили редко, организм принимал алкоголь с готовностью, и действовал он
иначе - не усыплял, а будоражил. Тянуло на подвиги. И сейчас тоже захотелось
такого... Рука потянулась было за колбасой, но разум спросил: зачем? Закуски
сейчас не нужно было.
А через несколько секунд так же приятно, чисто ударило в голову.
Коротко мелькнуло ослепительно-яркое, словно бы крутнулся стеклянный
шар в дискотечном зале, обещая радость, праздник, что-то новое и
долгожданное. То, чего он, боясь признаться самому себе, давно хотел, о чем
неясно, в полуснах мечтал. Какую-то другую жизнь... Да нет, как бы и
продолжение этой, но измененную - удивительно и непонятно как, чем
измененную... И, чувствуя, что запутывается, стараясь понять, что с ним
происходит, Сергеев выпил еще.
Гнусоватый напев Макса, а потом неприятные, крикливые голоса на веранде
отступали все дальше, дальше, собственное раздражение, гнетущее весь день, а
точнее - много-много последних дней, исчезало.
Его словно бы выдавливало другое... Холодный воздух казался небывало
вкусным и целительным, и Сергеев радовался каждому вдоху, благодарил природу
за этот дар. Действительно, чудо ведь - дышать. И видеть, слышать, думать,
представлять. Детей любить. И вот так взять и оказаться на пеньке, ночью,
почти в тишине, это ведь, наверное, и есть счастье. Сейчас, именно сейчас,