"Луций Анней Сенека. Письма" - читать интересную книгу автора

не вредит здоровью, как частая смена лекарств. Не зарубцуется рана, если
пробовать на ней разные снадобья. Не окрепнет растение, если часто его
пересаживать. Даже самое полезное не приносит пользы на лету. Во множестве
книги лишь рассеивают нас. Поэтому, если не можешь прочесть все, что имеешь,
имей столько, сколько прочтешь - и довольно. (4) "Но, - скажешь ты, - иногда
мне хочется развернуть эту книгу, иногда другую". - Отведывать от множества
блюд - признак пресыщенности, чрезмерное же разнообразие яств не питает, но
портит желудок. Потому читай всегда признанных писателей, а если вздумается
порой отвлечься на другое, возвращайся к оставленному. Каждый день запасай
что-нибудь против бедности, против смерти, против всякой другой напасти и,
пробежав многое, выбери одно, что можешь переварить сегодня. (5) Я и сам так
делаю: из многого прочитанного что-нибудь одно запоминаю. Сегодня вот на что
натолкнулся я у Эпикура (ведь я частенько перехожу в чужой стан, не как
перебежчик, а как лазутчик): (6) "Веселая бедность, - говорит он, - вещь
честная". Но какая же это бедность, если она веселая? Беден не тот, у кого
мало что есть, а тот, кто хочет иметь больше. Разве ему важно, сколько у
него в ларях и в закромах, сколько он пасет и сколько получает и сотню, если
он зарится на чужое и считает не приобретенное а то что надобно еще
приобрести? Ты спросишь, каков предел богатства? Низший - иметь необходимое,
высший - иметь столько, сколько с тебя довольно. Будь здоров.

Письмо III
Сенека приветствует Луцилия! (1) Ты пишешь, что письма для передачи мне
отдал другу, а потом предупреждаешь, чтобы не всем, тебя касающимся, я с ним
делился, потому что и сам ты не имеешь обыкновения делать так. Выходит, в
одном письме ты и признаешь, и не признаешь его своим другом. Ладно еще,
если ты употребил это слово как расхожее и назвал его "другом" так же, как
всех соискателей на выборах мы называем "доблестными мужами", или как
встречного если не можем припомнить его имени, приветствуем обращением
"господин". (2) Но если ты кого-нибудь считаешь другом и при этом не веришь
ему, как самому себе, значит, ты заблуждаешься и не ведаешь, что есть
истинная дружба. Во всем старайся разобраться вместе с другом, но прежде
разберись в нем самом. Подружившись, доверяй, суди же до того, как
подружился. Кто вопреки наставлению Феофраста судит, полюбив, вместо того,
чтобы любить, составив суждение", те путают, что должно делать раньше, что
позже. Долго думай, стоит ли становиться другом тому или этому, но
решившись, принимай друга всей душой и говори с ним так же смело, как с
собою самим. (3) Живи так, чтобы и себе самому не приводилось признаваться в
чем-нибудь, чего нельзя доверить даже врагу. но раз есть вещи, которые
принято держать в тайне, делись лишь с другом всеми заботами, всеми мыслями.
Будешь считать его верным - верным и сделаешь. Нередко учат обману тем, что
обмана боятся, и подозрениями дают право быть вероломным. Почему не могу я
произнести те или иные слова в присутствии друга? Почему мне не думать, что
в его присутствии я все равно что наедине с собой? (4) Одни первому
встречному рассказывают о том, что можно поведать только другу, и всякому,
лишь бы он слушал, выкладывают все, что у них накипело. Другом боязно, чтобы
и самые близкие что-нибудь о них знали; эти, если бы могли, сами себе не
доверяли бы, потому они и держат все про себя. Делать не следует ни так, ни
этак: ведь порок - и верить всем, и никому не верить, только, я сказал бы,
первый порок благороднее, второй - безопаснее. (5) Точно так же порицанья