"Генрик Сенкевич. Крестоносцы. (Роман, Том 1) [И]" - читать интересную книгу автора

ж говорить о простом человеке! Многие так себе думают: <Повелел князь
креститься, я и окрестился, повелел Христу бить поклоны, я и бью, но чего
же мне старой нечисти творожку жалеть, не кинуть ей печеной репы, пены не
плеснуть с пива? Не сделаешь этого, лошади падут или коровы опаршивеют,
молоко станут с кровью давать, а то и урожай пропадет. Многие так делают,
потому и попали под подозрение. Да ведь они это все по невежеству, из
страха перед нечистью. В старину этой нечисти лучше жилось. У нее были
свои леса, свои просторные лесные хаты, верховые кони, да и десятину брали
божки. А нынче леса повырублены, есть нечего, по городам в колокола
звонят, вот вся нечисть и зарылась в самых дремучих борах да и воет там с
тоски. Пойдет литвин в лес, так его там то один, то другой божок за полу
кожуха дергает: <Дай!>, говорит. Некоторые дают; но есть и такие
смельчаки, что не только не хотят давать, но еще и ловят их. Один насыпал
в воловий пузырь пареного гороху, так туда тотчас тринадцать божков и
залезло. А он заткнул их рябиновым колышком да и понес в Вильно продавать
францисканцам; ну, те охотно дали ему двадцать скойцев**, лишь бы
расточить врагов имени Христова. Я сам этот пузырь видал, еще издали от
него шел богомерзкий дух - это все бесстыдная нечисть со страху перед
святой водой...
_______________
* Исторический факт. (Примеч. автора.)
** С к о е ц был равен двум грошам и составлял 1/24 часть гривны
(при Казимире III равнялась 197 г серебра). На один скоец можно было
купить четырех цыплят, на шесть - бочку пива.

- А кто посчитал, что их там тринадцать было? - живо спросил купец
Гамрот.
- Литвин считал: он видел, как они лезли. Да по одному духу можно
было узнать, что они там сидят, ну, а колышек никому вынимать не хотелось.
- Экое диво какое! - воскликнул один из шляхтичей.
- Да, всякого дива я там насмотрелся. Народ хороший, ничего не
скажешь, но только все у них особенное. Лохматые все, разве только
какой-нибудь князь у них волосы чешет; едят печеную репу, почитают ее за
самое лучшее кушанье, от нее будто храбрости прибавляется. В лесных хатах
живут со скотиной вместе да с ужами; в питье и в еде никакой меры не
знают. Баб ни в грош не ставят, зато девушек очень уважают, верят, что
владеют те великой силой: стоит будто девке натереть человеку живот сухой
черникой - и колик как не бывало!
- Коли девки красавицы, так не жаль, если и живот схватит, -
воскликнул кум Айертретер.
- Про то Збышка спросите, - заметил Мацько из Богданца.
Збышко залился таким смехом, что лавка под ним заходила ходуном.
- Есть и красавицы, - сказал он. - Разве Рынгалла* не была
красавицей?
_______________
* Р ы н г а л л а (в крещении Елизавета, ум. 1433) была потом
замужем за молдавским господарем.

- Это что за Рынгалла такая? Прелестница, что ли? Ну же, рассказывай!
- Как, вы не слыхали про Рынгаллу? - спросил Мацько.