"Г.Сенкевич. Бартек-победитель" - читать интересную книгу автора

француз перепортил!
И в самом деле, есть на что посмотреть! Лица измучены и бледны; многие
почернели от пороха или боли, залиты кровью. На возгласы всеобщей радости
они отвечают лишь стонами. Иные проклинают войну, французов и немцев.
Запекшиеся, почерневшие губы поминутно просят воды; воспаленные глаза почти
безумны. И тут же, среди раненых, застывшие лица умирающих - иногда
спокойные, с синими кругами у глаз, иногда искаженные судорогой, с
испуганными глазами и оскаленными зубами. Бартек впервые видит кровавые
плоды войны. В голове его снова все путается; он стоит в толпе, разинув рот,
и смотрит как одурелый; его толкают со всех сторон, наконец жандарм дает ему
прикладом по шее. Бартек ищет глазами Войтека и, найдя его, говорит:
- Войтек! Да что же это, боже!
- Так будет и с тобой.
- Господи Иисусе, пресвятая богородица! И как же это люди убивают друг
друга! Да если какой мужик поколотит другого, жандарм потащит его в суд, а
там ему нагорит!
- Ну, а теперь тот выходит лучше, кто больше народу перепортит. А ты,
дурак, думал, здесь будут холостыми зарядами стрелять, как на маневрах, или
по мишеням, а не по живым людям?
Тут сразу сказалась разница между теорией и практикой. Наш Бартек ведь
был солдатом, ходил на маневры и ученья, стрелял сам и знал, что для того и
война, чтобы людей убивать, но теперь, когда он увидел кровь раненых и
ощутил ужас войны, ему стало так нехорошо, так тошно, что он едва на ногах
устоял. И он снова проникся уважением к французам, уважением, которое
уменьшилось, лишь когда они добрались из Дейца в Кельн. На центральном
вокзале они увидели первых пленных. Их окружала огромная толпа, народ и
солдаты смотрели на пленных - с гордостью, но еще без ненависти. Пробивая
себе дорогу локтями, Бартек протиснулся вперед, взглянул на вагон и
изумился.
В вагоне, как сельдей в бочке, набилось французских пехотинцев -
маленьких, тощих, грязных, в рваных шинелях. Многие протягивали руки за
скудным подаянием, которым их оделяла толпа, поскольку стража этому не
препятствовала. Бартек со слов Войтека составил себе о них совсем другое
представление. Душа его покинула пятки и вернулась на свое место. Он
оглянулся, нет ли поблизости Войтека. Войтек стоял рядом
- Что же ты говорил? - спросил Бартек. - Да это заморыши какие-то: дашь
одному раз, а четверо повалятся.
- Да, что-то помельчали, - отвечал тоже разочарованный Войтек.
- А по-каковски они лопочут?
- Да уж не по-польски.
Успокоенный в этом отношении, Бартек пошел дальше вдоль вагонов.
- Сплошь голытьба! - сказал он, окончив смотр линейных войск.
Но в следующих вагонах сидели зуавы. Они-то заставили Бартека
призадуматься. Сидели они в закрытых вагонах, так что нельзя было
удостовериться, в самом ли деле они вдвое или даже втрое выше, чем
обыкновенные люди. В окна видны были только длинные бороды и угрюмые темные
лица старых солдат с грозно сверкающими глазами. Душа Бартека снова
направилась в пятки.
- Эти пострашнее, - тихо шепнул он, словно боясь, что его услышат.
- Ты еще не видел тех, что не сдались в плен, - сказал Войтек