"Александр Серафимович. Сопка с крестами (Авт.сб. "Железный поток")" - читать интересную книгу автора

Нет водоема, который бы не иссяк, нет гор, которые не были бы размыты,
нет раны, которую бы не затянуло.
Молодость просила счастья, ласки, любви; светило солнце, и весна
приходила каждый раз новая, непохожая.
Прошлое тускнело, как далекие очертания покидаемого края, жизнь несла
только настоящее.
И голоса товарищей, смех, повседневные дела, милые, ласковые глаза,
мысли, книги - все оплетало невидимой и прочной паутиной.
Бурлил самовар, сидели вокруг стола с молодыми лицами. Звучал смех, или
загорался спор.
- Вы висите в воздухе...
- Нет, это вы висите в воздухе с вашей оторванностью от народа, от
русского народа, от индивидуальности, от национальных особенностей
народной жизни...
- На мужике держится весь уклад рабства и угнетения.
- Господа, а из Акатуя побег...
- Да, да, постойте-ка... у меня письмо оттуда...
- Ну-у?! Когда?.. Каким образом?..
- Да уж с неделю... один из ссыльных привез...
- Что же вы раньше-то... что же молчите?.. читайте.
- Читайте, читайте!
Сосредоточенно достал бородатый из бокового кармана неуклюжий, серый, в
несколько раз сложенный и мелко исписанный лист, осторожно разложил на
столе, как будто это была страница, вырванная из священной книги, и начал
хриповатым, глухим, но везде отдававшимся голосом:
"...нет, милые друзья, не надо утешений, надежд, подбадриваний. Какие
бы слова ни говорить, какие бы ни приводить соображения, как бы ни
изменялись события, все холодно и спокойно покрывается: "Но ведь
вечная!.." В окно мне смотрит кусочек неба да белеет вершина сопки, а на
ней чернеют кресты: туда таскают окончивших срок. И мой срок кончится там.
И для меня одна дорога - только туда... Но я одного прошу, умоляю: ничего
не говорите Кате. Пусть она живет, пусть любит солнце, счастье, жизнь. Ее
образ я ношу в сердце своем днем, ночью и засну последним сном с ее
именем. И когда смертельная, пожирающая тоска наваливается и я хочу убить
себя, я вспоминаю ее милые спокойные глаза, и... живу. Зачем?"
Лежали, навалившись грудью на стол, не спуская глаз с чтеца, сбившись
тесной кучей, придерживая дыхание. Но отдельно от всех из темного угла
сверкала пара глаз. Как будто не было человека, не было платья, рук,
прически, не белело лицо, только играли фосфорическим блеском ни на
секунду не тухнущие глаза. Горячечным блеском глядели они поверх голов,
поверх чтеца, поверх громадных пространств, туда, где немо, неподвижно и
мертво ожидала сопка и чернели кресты.
Тихонько встала, оделась и вышла. Ничего нельзя было сказать нового,
уже ничего нельзя было добавить. Кто-то мертвыми, холодно-синими губами
сказал: "Аминь". Сопка с чернеющими крестами...
Так вот почему суровы и коротки были его письма к ней, вот почему не
вырывалось ни одной жалобы, ни стона, - мертвые оставляют жизнь живым.
И она оглянулась и вздохнула вздохом облегчения... Все остановилось:
солнце, люди, экипажи, шум улиц. Уже не придет весна обновляющей новизной.