"Андрей Серба. Никакому ворогу... (Икатель № 3, 1982) " - читать интересную книгу автора

Мы должны решить, кем будет для Руси княгиня Ольга: только матерью княжича
Святослава или нашей великой княгиней. Твое слово, старче...
- Матерью. Только ей и подобает быть женщине.
- А что скажешь ты, воевода Асмус? - обращается Ратибор к высокому
худощавому воину с обезображенным шрамом лицом. След от удара меча тянется
через щеку и лоб, пересекая вытекший глаз, перетянутый наискось через лоб
черной повязкой. Сурово лицо старого воина, холоден взгляд его единственного
глаза, до самых плеч опускаются концы седых усов.
Асмус и старый жрец - самые старшие из присутствующих на вече, они были
воеводами еще при князе Олеге, вместе с ним водили непобедимые дружины
русичей на хазар и греков. Это Асмус во время знаменитого похода Олега на
Царьград вогнал в обитые железом крепостные ворота свой меч, а верховный
жрец, в то время тоже воевода, подал князю свой щит. И этот славянский щит,
повешенный Олегом на рукояти Асмусова меча, стал для ромеев напоминанием и
грозным предостережением о могуществе Руси. Слово старого воина значит очень
много, и потому в шатре сразу воцаряется мертвая тишина. Но Асмус не спешит.
Прищурив глаз, он некоторое время смотрит куда-то вдаль и лишь затем
поворачивается к Ратибору.
- Воевода, я знал только князя Игоря, ты же, будучи его первым
воеводой, знал и его жену, - неторопливо говорит он. - Скажи нам, что
думаешь о княгине Ольге ты сам.
Ратибор задумчиво проводит рукой по усам, смотрит на Асмуса.
- Да, я лучше всех вас знаю княгиню, знаю и то, что она христианка. Но
это не было секретом и для князя Игоря. И хоть раз, идя в поход, он
передавал свою власть кому-либо другому, кроме Ольги? И разве она хоть раз
чем-то не оправдала его надежд, принесла ущерб Руси? Она мудра, расчетлива,
тверда. Только такой должна быть русская княгиня.
Среди стоящих в шатре возникает оживление. Вперед выходит воевода
Ярополк, начальник киевской конницы, поднимает руку.
- Други, - говорит он, - все мы - воины и потому знали только великого
князя, но не его жену. А раз так, то не нам судить о ней, наше дело -
исполнить волю погибшего Игоря. Признаем на киевском столе Ольгу, а сами,
будучи рядом и не спуская с нее глаз, увидим, по силам ли ей быть нашей
княгиней. И если она окажется просто женщиной, каких на Руси множество,
пусть будет, как и они, любящей матерью и скорбящей вдовой. Пусть не мы, а
всесильное время и ее дела будут судьей.
Ярополк смолкает, сделав шаг назад, сливается с остальными воеводами.
- Кто скажет еще, братья? - спрашивает Ратибор.
Выждав некоторое время, он резким взмахом руки рубит воздух.
- Тогда, други, слушайте последнее слово нашей рады. Воля князя Игоря
свята для Руси, для каждого из нас. До тех пор, пока Ольга не нарушит наших
древних законов, пока будет блюсти и защищать честь и славу Руси, она будет
нашей великой княгиней...

8

С первыми лучами солнца в шатре княгини появляется отец Григорий. Он,
как всегда, спокоен, движения размеренны, неторопливы, но Ольга сразу
замечает в его глазах тревожный блеск.
- Что случилось, святой отец? - спрашивает она.