"Олег Серегин. Дикий Порт ("Доминирующая раса" #2) " - читать интересную книгу автора

Собака задрала морду.
Четыре луны светили - мелкие, вроде теннисных мячиков. Мимо них, быстро
затухая, неслась вверх одинокая искра.
Вдруг напал чих. Порыв ветра принес кисло-горький кусок запаха, острый,
как сломанная ветка под лапой. Но вместе с ним шел и другой, нежный,
тающий... Собака встряхнулась, гавкнула пару раз, поскребла землю.
Она. Хозяйка. Миска, щетка, сладкая голая рука. Тепло. И с неба тепло.
Пробраться в щель оказалось непросто. Мешали раскормленные
бока-подушки. Собака едва не застряла, но все же вырвалась, ободравшись,
злая и кричащая от боли. Милый запах стал сильнее, в нем слышалось теперь
другое, будто повернутое вкось, но собака не умела этого понимать. Она была
очень домашней.
Она попыталась лизнуть руку хозяйки, но наткнулась на кость и мясо.
Такая кормежка выпадала нечасто, несмотря на всю хозяйкину доброту и
щедрость. Жадный рык поднялся внутри. Давний голод разом обжег желудок и
подкатил к горлу. Здесь было совсем темно, но все равно хотелось оттащить
мясо в сторону, чтобы никто не отнял. Только поняв, что мясо очень большое,
и с места его не сдвинуть, собака легла, урча, и начала грызть. От сытости
ей стало тепло, страх истаял, и короткая память очистилась. Больше не было
страшного, от которого она, не выдержав, побежала в липкое черное болото за
край поселка. Собака не видела самого страшного, но были грохот, и паника, и
яркие вспышки, а потом появился запах. Вкусный, вязкий, жаркий, он и сейчас
оставался кое-где, не торопясь уходить. Собака зафыркала, уловив его, уже
исчезающий.
И запахи людей исчезали тоже. Но было мясо.
Если бы собака умела думать, то подумала бы, что ее тошнит.
От страха.
С неба свет, и тепло, и смерть.
В небо все люди.
Бросив свой кусок, собака вылезла наружу. Небо на востоке светлело,
одна из лун уже пропала за горизонтом. В серой заре поднимались тонкие нити
дыма - что-то горело, и оттуда пахло кислым. Еще пахло лесом, чужим лесом, в
котором не было и не могло быть волков.
От черной тины все чесалось. Люди ушли, все люди, которые были. До
последнего. Больше нет.
Собака села. Понюхала воздух.
Завыла.

В ходовой рубке ракетоносца, выполняющего тактическую задачу, по уставу
не положено находиться посторонним. Исключения не предусмотрены.
Первый пилот молчал. На мониторе перед ним вместо звездной карты или
хотя бы заставки с галактиками и туманностями восседал в лотосе длинноухий
идам. Монитор имитировал гигантский овальный иллюминатор, и оттого казалось,
что идам снаружи, из космоса, заглядывает в рубку. Это могло бы наводить на
мысли, но в рысьих пилотских глазах стояло лишь отражение божества и ничего
более.
Первый был буддист и нарушения устава переносил стоически. Зато второй
пилот ненавидел морковку. Сопя злобно, он ерзал в кресле, вцепившись в
сальные подлокотники. Надежды, что визитер удалится тихо, почти не
оставалось. Встречаться с ним глазами было опасно, но не коситься украдкой