"Юлия Сергачева. Кровь драконов " - читать интересную книгу автора

- Я-то уж подумал, что верно вы за темным драконом прибыли охотиться.
- За каким еще темным драконом? - Робьяр прищурился, устремив взгляд в
затылок спешно отвернувшегося возницы. - Вы что-то слышали?
- Ну, болтают люди всякое. Вроде как завелся у нас дракой, что людей
жрет, - передернув плечами и понизив голос, пояснил собеседник. - Я бы не
стал таким байкам верить. Драконы с всадниками они хоть и себе на уме, но
вроде как простых людей не обижали. Но раз вы в город прибыли, то... - Он
многозначительно притих, выжидая.
Серебряная игла Гнезда словно пришпилила взор Робьяра, то и дело
возвращая к себе. Засунув мерзнущие руки в карманы пальто, а подбородок
упрятав в плотно намотанный на шею шарф, Робьяр нахохлился на сидении, как
больная птица.
"Драконы, - с отвращением думал он. - Кругом драконы... Все только и
говорят о драконах. И никто не говорит о людях..." - Мельком, краем глаза он
приметил какое-то затемнение над городом. Взглянул тревожно, угадывая тающий
темный силуэт крылатого исполина, распростершего крылья над крышами...
Тьфу, это просто низкие дождевые тучи. И ничего больше.

Второй день Листохода.

- Не может быть! - донеслись с небес громовые раскаты чужого голоса,
породившие болезненное эхо в хрупком сосуде полном тяжести и гудения, в
который превратилась моя голова. - Живой Птенец!.. - обладатель голоса
подумал и поправился: - Полуживой... - снова подумал и добавил с большим
сомнением: - Или дохлый... Посмотри, Колючка, а?
Поскольку я не мог с точностью утверждать, какое из вышеперечисленных
состояний наиболее соответствует действительности, то решил рискнуть и
открыть глаза, справедливо рассудив, что хуже не будет просто потому, что
хуже некуда. Веки поднялись с отчетливым скрипом. Я узрел барсучью морду
прямо над собой и испытал непреодолимое желание снова зажмуриться. Барсук,
впрочем, рассматривал меня вполне дружелюбными темными глазками и шевелил
усами, принюхиваясь. А потом исчез из поля зрения, сменившись великаном,
заслоняющим тусклое предрассветное небо.
- Привет, - сказал великан уже знакомым голосом. - Как оно? Ничего?
Я задумался. Лежать было очень неудобно, жестко и зябко. С усилием
оторвав свинцовый затылок от неровной поверхности, на которой тот покоился,
я чудом извернулся, пытаясь удержать равновесие и проводил рассеянным
взглядом мелких тварей, бросившихся врассыпную. Надо полагать вся эта мелочь
ночевала в моих теплых карманах и теперь спешила прочь, чтобы не платить за
постой. Твердая поверхность, служившая мне постелью, оказалась каменной,
мшистой от старости плитой, и на ее раскрошившейся местами поверхности я
поражение разобрал буквы и цифры, сложившиеся в слова и даты.
- Что это? - шепотом спросил я сам себя, но ответ получил из уст
говорливого великана, который на самом деле был вовсе не таким огромным, как
померещилось спросонья.
- Могильная плита.
Я моргнул, машинально смахнул ладонью с поверхности плиты ворох сухих,
почти прозрачных листьев, комья влажной земли, рассыпанные спички, зачем-то
безуспешно пытаясь прочесть надпись. Потом ошалело огляделся, изучая
тронутые осенним янтарем деревья, темные развалины чуть в стороне и еще