"Юлия Сергачева. Кровь драконов " - читать интересную книгу автора

канализационными коммуникациями, как старого, так и современного города, а
если что-то странное там и было, то его давным-давно растащил бы маленький
народец, соседствующий с людьми.
Вынужден признать, похоже, я ошибался, Вряд ли этот длинный каменный
ход проложил владелец двухэтажного дома, чтобы хранить зимой картошку и
квашеную капусту.
Слитный хор, упоенно выводящий медленную песню, поделился на отдельные
мужские и женские голоса. Не думаю, что хоть кого-то из певцов обладал
достойными вокальными данными, а если и обладали, то они его умело
маскировали. Хуже было то, что ни один из них не имел даже приличного слуха.
Но пели они самозабвенно.
К запаху каменной сырости прибавился аромат дыма и еще чего-то, едва
уловимого и скорее приятного. Стало заметно светлее. На склизких сизых
стенах вокруг заплясали оранжевые, трепещущие отблески огней, пылающих
впереди. Слева, на каменном выступе флегматично восседал крапчатый паук,
величиной с блюдце. Честно говоря, мне даже померещилось, что он
покачивается в такт мелодии.
Прижавшись спиной к противоположной стене, предварительно убедившись,
что на ней нет насекомообразных ценителей скорбной музыки, я сделал еще
несколько осторожных шагов, оставшихся до конца хода. Зыбкий, неяркий свет
неравномерно расплескивался вокруг, вперемешку с тенями и это давало мне
шанс хоть какое-то время оставаться незамеченным. Опасливо выглянув из-за
угла, я испытал ни с чем не сравнимое ощущение вернувшегося сна.
Ход не заканчивался, а всего лишь прерывался. Он вливался в обширное
помещение с закругленными углами, чтобы продолжиться на другой его стороне.
Однако основное действие происходило, похоже, именно здесь. В центре
каменного пузыря пылал небольшой костерок, вокруг которого разместились уже
знакомые мне фигуры в звериных масках. Фигуры собрались в круг, ухватили
друг друга за руки и неторопливо раскачивались, распевая нечто зловещее на
незнакомом языке. Их темные бесформенные балахоны-плащи лениво колыхались,
скрадывая очертания силуэтов. А в прорезях масок остро сверкали глаза.
Длинные угольно-черные тени стлались по поверхности вогнутых стен и нависали
над людьми, рождая странный эффект двойственности происходящего. Молчаливые
бесплотные тени выглядели более жутко, чем их поющие обладатели.
Песня закончилась. Люди разорвали круг, опустив руки, и зашевелились,
как мне показалось облегченно. Их было меньше, чем мне померещилось
сначала - около двадцати человек. Черные тени удваивали количество.
Приземистый некто в маске рыси палкой пошевелил огонь, заставляя его
полыхнуть поярче и выбросить вверх сноп искр. Протесты остальных
присутствующих, немедленно закашлявших, он отмел повелительным взмахом руки.
"Рысь" повел вокруг внимательным взглядом, и мне даже показалось, что он
заметил меня, но опасения оказались напрасны. Закончив смотр и вынудив
некоторых из своей паствы виновато потупиться (надо полагать за пение без
должного воодушевления), "Рысь" заговорил величаво и громогласно:
- Вы знаете, о, братья и сестры мои, что привело нас сюда!
- Знаем! - слегка вразнобой подхватил хор, шевельнувшись.
- Пришло время! - объявил "Рысь".
- Пришло! - не стали возражать слушатели.
- Время страшное, время смутное, время свершений! - завопил на одной
ноте пронзительный женский голос, заставивший вздрогнуть не меня одного.