"Юлия Сергачева. Кровь драконов " - читать интересную книгу автора

Ничего другого от дракона ожидать и не стоило. Людей они не любили и
терпели только потому, что не могли существовать без них. Свободолюбивых
тварей эта зависимость особенно бесила и при любом удобном или неудобном
случае они давали это понять.
Ночное дежурство выдалось тяжелым. Я не стал спорить с драконом, а
просто повернулся на бок, отворачиваясь от окна. Пробудившееся солнце
заглядывало в комнату, а сил, чтобы встать и задернуть штору не осталось...
Джанира я знал. Не слишком хорошо, но пару раз, еще до отъезда Джанира,
нам доводилось дежурить вместе. И - редкий случай - мы не потеряли друг
друга за Рубежом, как это обычно происходило. За Рубежом каждый всадник
остается наедине со своим драконом и лишь немногим удается нащупать контакт
друг с другом и сплести общую Сеть-границу. Мне легче всего удавалось
сохранить связь с Джеанной. Нечто похожее я испытал, общаясь с Джаниром.
Может быть потому, что Джанир писал очень мелодичные баллады. Еще Джанир
умел делать занятных птиц из деревянных реек и бумаги, невесомых, но крепких
и способных долететь, казалось, до самого солнца. Но характер у Джанира был
неважный - мятущийся, порывистый, беспокойный. Он никогда не ладил со своим
драконом. Я всегда считал, что Джанир слишком завышает свои требования и к
себе и к нему, но при этом не решается отпустить поводья. Это должно было
плохо кончиться...
Потом я заснул и снился мне дракон, несущийся к звездам, окруженным
золотым кольцом Рубежа, Но почти достигнув звезд дракон с размаху налетает
на прозрачную преграду и, нелепо кувыркаясь, падает вниз, подрагивая
исковерканными крыльями, как деревянная птица...
А после мне приснилась музыка.
Тлевшая где-то в подсознании боль от осознания чужой, но такой близкой
смерти постепенно переродилась в медленную, печальную, при этом пронизанную
ясными искорками мелодию, отражавшую умершего Джанира, как отражает бегучая
вода зыбкий силуэт заглянувшего в нее.
Слитком переполненный новорожденным сочинением, чтобы спать безмятежно,
я вскочил и потянулся к притихшему под кроватью сенсорину, коснулся пальцами
струн, прислушиваясь. Разбуженный дракон нетерпеливо ждал. Я ощущал его
молчаливое, но беспокойное присутствие. И вспышка драконьего раздражения
слилась с моей собственной, когда в окошко легко постучали снаружи. Не
выношу, когда отрывают от работы... Впрочем, в отличии от дракона, я
моментально перестал сердиться, когда увидел, кто меня потревожил и
распахнул окно, впуская крохотную птичку в комнату. Птичка позволила себя
поймать и снять с лапки привязанную золотистой ниточкой записку: "Я жду тебя
в "Мышеловке". Отпущенная птичка упорхнула.
Несколько мгновений я смотрел на инструмент в своих руках, потом бросил
его на кровать, проигнорировав неудовольствие дракона, и выскочил за дверь,
едва не сбив с ног флегматичного служника, подметавшего щеточкой плафоны в
коридоре.
Дракон угрюмо безмолвствовал.

В городе царило оживление по случаю выходного и, наконец-то, солнечного
дня.
Казалось все до единого горожане высыпали на улицы, позабыв
повседневные дела, только ради удовольствия бесцельно слоняться по мостовым,
с наслаждением болтать и не зло переругиваться с соседями, Мелкие твари,