"Юрий Сергеев. Наследница " - читать интересную книгу автора

обирают его до нитки, а он молчит и терпит. Докуда же терпеть!
Ладно, жрали бы в три горла и жили, дак не-ет... норовят всю историю
нашу с грязью смешать, глумятся так, что радио тошно слушать, телевизор и
вовсе не гляжу. Прямо в глаза брешут людям, и хоть бы что...
- Дальше не поплывём?
- Нет резону... Они нас на воде, как утят, подловят. Медвежьими тропами
пойдём, через сопки и гольцы. Што Карарбах на нас вышел - это судьба...
Поверь мне. В самые трудные минуты жизни Бог мне посылает на выручку за моё
доброе этот народ.
Как шаман ихний чует, что мне худо, и повелевает идти на помощь.
Спрашиваю: "Как нашёл?" Отвечает: "Вертолётка кружит, люди чужие... хотел
глянуть, что за человек бежит от них? Если бандит - под мох... может на
табор выйти и людей обидеть, если хороший - помочь надо".
Вот и вся их природная философия... без институтов и академий. Будь
преступник на нашем месте, положил бы он его из тозовки, мохом прикидал...
не шали в тайге, тут женщины и детки тунгусов в палаточках, их беречь надо
от лихих врагов. И не осуждай за такое...
У эвенков - своя честь и свой суд. Не пакости в тайге, на земле ихней.
И всё-ё...
Карарбах пришел затемно. Переложил вещи во вьючные сумы из грубого
брезента, на самого крупного учага Маркелыч приладил спущенную резиновую
лодку, связанную на две половины.
Эвенк аккуратно заровнял хвоей залитое кострище, для страховки ещё
полил водой, чтобы не загорелась его тайга, и взгромоздился на передового
оленя.
Шли ходко звериной тропой вверх по распадку безымянного ручья,
впадающего в реку. Шли неведомым путём, ясным только для проводника.
Вызвездившее небо висело над их головами.
Вероника приметила светлую и скорую точку спутника, и опять недоумённо
ворохнулось в голове: "Действительно, как партизаны... на своей земле". Ей
вспомнилась уютная квартира в Москве, работа, подруги... невольно защемило
сердце, затосковало по городскому шуму и суете, и легко отпустило...
Она шла вслед за Маркелычем, тот галантно придерживал ветки, чтобы не
охлестнули её. Перед дорогой сам навернул ей портянки и надел сапоги, чтобы
не сбила ноги. Пробовал усадить на оленя, чтобы не устала... Кавалер...
"Что же делать дальше? Как жить? Куда ведёт он? Зачем?"

* * *

С раннего утра и до самого заката над тайгой кружили вертолёты.
Развьюченные олени паслись у палатки, натянутой в густом ельнике возле
махонького ручейка. К вечеру все выспались, отдохнули, готовились в путь.
Маркелыч степенно разговаривал с эвенком о житейских проблемах: есть ли
зверь в тайге, о том, как лютуют бамовцы-браконьеры, истребляют дичь и рыбу,
много ягеля подавили вездеходами, снесли бульдозерами, куда будут кочевать
осенью эвенки за соболем...
В разговоре они нашли общих знакомых на пространствах от Благовещенска
до Магадана и Якутска. Интересно всё это было слышать Недвигиной.
Она впервые столкнулась с таёжниками, внимательно смотрела на них и
жадно слушала, впервые, за все эти дни после трагедии у раскопа, на её губах