"Юрий Сергеев. Королевская охота (Повесть) " - читать интересную книгу автора

добром кончится эта охота. Оделся, наспех позавтракал и, обойдя озеро, убрёл
через марь к горам.
Тянули они его чем-то необъяснимым, и ещё издали примечал интересные
обнажения, где обязательно надо полазить, поглядеть камушки, полежать на
длинной горной траве. Где-то около прозрачного безымянного ключика закатать
в рот пригоршню особенно ядреной брусники или смородины.
Фёдор и впрямь вскоре наткнулся на непролазные заросли красной
смородины. Лист почти весь с неё оборвало, а ягоды алым полымем залили
крутой каменистый распадок. Смородина была чуть с горчинкой, обвянувшая от
первых заморозков.
Фёдор снял шапку и с верхом набрал ягоды. Прилёг на траву за низенькими
кустиками. Совсем рядом по земле бегают перелётные птахи, собирая падалицу с
хвои, чирикают, свистят, перепархивают с места на место.
Фёдор до оскомины наелся смородины и вдруг, услышал близкий стук
камней, сопение, хруст веток. Приподнялся и увидел невдалеке чёрного
небольшого медведя пестуна.
Он сидел по пояс в кустах, лапами сгребая в букет ветки с ягодами, и с
аппетитом снимал гроздья белыми зубами, чавкал с прикрытыми от удовольствия
глазами, хрюкал, слизывая розовым языком раздавленные и прилипшие к чёрным
когтям алые капельки.
Изредка вскидывал голову и шумно вдыхал набрякший прелью и грибным
духом воздух, близоруко пялил маленькие угольки глаз. Фёдор поднял ружьё,
шапку с остатками ягод и встал в рост. Увлечённый смородиной, мишка не
замечал ничего, уписывал её ловко и скоро.
Вдруг, поднял голову и замер. Лапы потешно согнулись в кистях, словно
он порешил сдаться невесть откуда вылезшему чучелу. Фёдор пронзительно
свистнул, и пестун, опомнившись, ломанулся через кусты в лес, смешно
вскидывая круглым задом, поливая камни приключившимся поносом.
Фёдор опять прилёг среди, словно залитого кровью распадка и, глядя на
смородину, вдруг вспомнил похожие на неё брызги на своих сапогах и на лице
от раненой уточки...
"Какой же страшный зверь человек! Ведь и пестун наверняка его увидел
впервые, а как испугался! Как дунул по осыпи вверх! Сколько оружия сотворили
на это бедное зверьё: песцов вездеходами в тундре давят, гоняют машинами по
степи зайцев и сайгаков.
Неужто жрать нечего, ведь, не каменный же век, люди!... Жив и страшен
звериный инстинкт истребления. Господи... Останется скоро пустая земля,
сметём скоро всё, как саранча, изживём..."
Издалека, с голубеющей мари, очередью простучали пять выстрелов, и
поредевший табунок уток на большой высоте потянул на юг.
Вернулся Фёдор поздно вечером, уставший, грустный, притащил образцы
интересных камней, смородину и бруснику. Кликнул Вадима, что-то варившего на
костре. Тот переправился, лодка мягко ткнулась в берег.
- Садись, беглец, с лёгкой иронией проговорил он, испытывающе
вглядываясь в напарника, попутно сети протрясём. Фёдор примостился на носу
лодки, подплыли к сетям. Притопленные поплавки дергались и ходили под водой.
- Весь день рыбу вытаскиваю. Не озера, а аквариум! - самодовольно
хвалился Вадим.
В сетях почти сплошь зевали ртами и бились тёмные озёрные хариусы,
белесые ленки и сиги, с лягушачьими мордами таймешата.