"Иннокентий Сергеев. Амулькантарат (цикл: Дворец Малинового Солнца)" - читать интересную книгу автора

Она была растрогана.
- Но это так неосторожно... Неужели это непременно нужно было делать
здесь?
- Я думал...
- Что?- сказала она.
- Я влюбился в тебя.
Она опустила глаза.
- И когда же ты это понял?
Я не ответил.
Пауза делалась невыносимой.
Она молчала.
- Я должна идти,- наконец, сказала она.
- Подожди!- воскликнул я.
Она остановилась и посмотрела на меня. Да?
- Я пойду с тобой!
- Нет,- решительно сказала она.- Ты останешься здесь.

Они пришли и стали уносить цветы, я не препятствовал им, я пил вино, мне
были безразличны эти люди и то, что они делали, как будто это больше не
касалось меня, я сидел в своём кресле, закутавшись в плед, и пил своё
вино. Я ни о чём не спрашивал, просто смотрел, как они входят и уходят, и
казалось, так будет всегда. Но меня это больше не интересовало; никто
ничего не спрашивал у меня. Бутылка стояла подле, только протянуть руку, и
это было удобно. Я сидел, закутавшись в плед, и пил вино, а они всё
ходили, и я думал, этому не будет конца.

В коридоре послышался шум, и я не придал этому сначала внимания, но шум
усилился, стали различимы возмущённые голоса и другие, растерянные, и я не
понял ещё, что там такое могло случиться, и стоит ли мне беспокоиться,
но,- это был почти неосознанный порыв,- поднялся и на цыпочках подошёл к
двери.
Я проскользнул в коридор. Прижался спиной к стене.
В темноте препирались люди,- я почти не мог разобрать их лиц, я слушал их
голоса,- одни непременно желали нести цветы, другие возмущённо требовали
прекратить это чёрт-знает-что, этот разбой и настойчиво пытались выяснить,
кто приказал нести цветы. Откуда они их несут? Кто приказал? Как они
вообще здесь оказались? Совершенная неразбериха,- дело дошло до
оскорблений,- которая вполне могла закончиться побоищем; так я услышал
звук как будто оплеухи, и ещё - как будто падающего тела.
Может быть, меня это и не касалось, и не то чтобы я испугался чего-то, а
просто, что мне тут было делать?

Ах, почему я не последовал за ней, зачем я послушался её, подчинился её
приказу, брошенному как бы невзначай, небрежно, неужели я всерьёз полагаю
приказ этот убедительным доводом, ведь, может быть, уже через какой-нибудь
десяток шагов она раскаялась в нём, однако, раз уж я ему с такой
готовностью подчинился, почла за лучшее не возвращаться и оставить всё как
есть; что было бы дурного, если бы я последовал за ней? Она пожурила бы
меня, упрекнула, быть может, но во всяком случае, она не стала бы
относиться с чрезмерной строгостью к влюблённому, желающему непременно, во