"М.Е.Сергеенко. Помпеи " - читать интересную книгу автора

первая заметила это страшное облако около часу дня 24 августа мать Плиния
Младшего, обратившая на него внимание и других членов семьи. Она вместе с
сыном осталась в Мизене и после отъезда брата - Плиния Старшего. Ночью
началось такое землетрясение, что "казалось, все не только колеблется, а
просто переворачивается". Наступило утро 25 августа; вокруг стояли сумерки,
здания тряслись и рушились. Плиний с матерью решили наконец бежать из
Мизена. Сделать это, однако, было не так-то просто.
"Наши повозки, находившиеся на совершенно ровном месте, кидало из
стороны в сторону; даже с помощью камней нельзя было удержать их на том же
месте. Мы видели, как море отходит от берега; земля, сотрясаясь, как бы
отталкивала его от себя. Оно отступало: на песке лежало много морских
животных. С другой стороны [т. е. со стороны Везувия] в черной страшной туче
там и сям вспыхивали и перебегали огненные зигзаги, и она раскалывалась
длинными полосами пламени, похожими на молнии, но большими...{1} Туча эта
стала опускаться на землю, покрыла море, опоясала Капреи [остров Капри] и
скрыла их; унесла из виду Мизенский мыс... Стал падать пепел, пока еще
редкий; оглянувшись, я увидел, как на нас надвигается густой мрак - не
такой, как в безлунную или облачную ночь, а такой, какой бывает в закрытом
помещении, когда огни потушены. Слышны были женские вопли, детский писк и
крики мужчин: одни звали родителей, другие детей, третьи жен или мужей,
силясь узнать их по раздававшимся зовам; одни оплакивали свою гибель;
другие - гибель своих: некоторые в ужасе перед смертью молили о смерти;
многие воздевали руки к богам, но большинство утверждало, что богов больше
нигде нет и что для мира настала последняя вечная ночь. Не было недостатка в
людях, которые увеличивали подлинную опасность страшными выдумками.
Рассказывали, что в Мизене одно рухнуло, другое горит: это была неправда, но
им верили. Чуть-чуть посветлело; это был, однако, не дневной свет: к нам
приближался огонь. Он остановился вдали, вновь настали потемки; пепел
посыпался частым тяжелым дождем. Мы все время вставали и стряхивали его -
иначе нас раздавило бы под его тяжестью... Наконец мрак стал рассеиваться,
превращаясь как бы в дым или туман; скоро настал настоящий день и даже
блеснуло солнце, но желтоватое и тусклое, как при затмении. Все
представилось изменившимся глазам еще трепетавших людей: все было засыпано,
как снегом, глубоким пеплом". Геркуланум вообще исчез с лица земли; на том
месте, где стояли Помпеи, кое-где из пепла торчали самые верхушки зданий;
под глубоким слоем камешков пемзы и под пеплом лежала долина Сарна (Сарно) и
склоны гор, замыкающих ее с юга.
Катастрофа произвела потрясающее впечатление на современников.
Марциал[4] запечатлел в коротких и сильных стихах контраст между прежним
цветущем краем и теперешней выжженной пустыней, лежащей "под мрачным
пеплом". Тацит, начиная свою "Историю" перечислением бедствий, выпавших на
долю его современников, упоминает "провалившиеся или засыпанные города на
благословенном кампанском берегу", а Стаций[5] меланхолически спрашивает:
"Поверят ли грядущие поколения, когда эта пустыня вновь зазеленеет, что под
ней скрываются города и люди!" Время шло, рассказ Плиния, которому так
удалось передать жестокий и бесстрастный трагизм событий, стал казаться
потомкам слишком сухим и бескрасочным. Событие, страшное само по себе,
начало обрастать подробностями из страшных сказок: у Диона Кассия[6] перед
началом катастрофы вокруг Везувия бродят и летают по воздуху какие-то
гигантские фигуры; люди видят их и во время извержения среди мрака и дыма