"М.Е.Сергеенко. Помпеи " - читать интересную книгу автора

энергичному человеку, было поручено составить новый план раскопок. Ардити
предложил, во-первых, купить на государственный счет все место, где стояли
Помпеи, и полосу земли вокруг, куда можно было бы вывозить выкопанный мусор,
вместо того чтобы вновь заваливать им уже раскопанные дома; во-вторых, вести
раскопки последовательно и систематически, начав от двух точек и двигаясь от
них на соединение; в-третьих, повысить ассигнования до 6 тысяч дукатов в год
с расчетом держать не меньше 150 рабочих. План Ардити начал успешно
осуществляться, получив сильную поддержку, когда вместо Жозефа Бонапарта
неаполитанским королем стал зять Наполеона Мюрат, жена которого, королева
Каролина, очень заинтересовалась раскопками. Почти еженедельно бывала она в
Помпеях, поощряла рабочих, увеличивала суммы, отпускаемые на раскопки, так
что количество землекопов доведено было почти до 700 человек. Под ее
покровительством работал в Помпеях известный французский архитектор Мазуа,
получивший от нее для завершения своей работы крупную денежную субсидию. Три
изданные им большие тома ("Les ruines de Pompei", 1812-1824) до сих пор
сохранили большое значение, потому что Мазуа видел и с большой точностью
зарисовал многое, что потом бесследно погибло. За короткое время правления
Мюрата раскопаны были большая часть городской стены, Дорога гробниц,
окончены раскопки амфитеатра и открыто самое сердце города - форум и
окружающие его здания.
В 1815 г. вернулись в Неаполь Бурбоны, и работы сначала продолжались
как бы по инерции, прежним темпом: раскопки, шедшие от Дороги гробниц,
соединились с раскопками на форуме; открыт был изящный храм Фортуны
Августины и раскопаны бани возле форума. Вскоре, однако, работы замерли и
Помпеи опять погрузились в сон.
Новой эрой оказался 1863 год, когда с объединением Италии и водворением
нового правительства на юге страны во главе раскопок был поставлен известный
археолог Джузеппе Фиорелли. Он заявил, что самое интересное в Помпеях - это
сами Помпеи, что и роскошный дом, полный первоклассных произведений
искусства, и убогий домишко одинаково важны для историка и заслуживают
одинакового внимания и прилежного изучения. Эти требования, представляющиеся
ныне каждому археологу азбучными, были тогда неслыханно смелыми и новыми;
последовательное проведение мыслей Фиорелли на практике означало, что отныне
Помпеи не будут больше рассматриваться как рудник, единственное значение
которого состоит в том, чтобы снабжать музеи художественными вещами. За
городом, который катастрофой был погублен для его современников, но сохранен
для отдаленных потомков, признано было наконец его настоящее научное
значение; стало ясно, что эти дома, улицы, площади - живая повесть о
безвозвратно погибшем мире. Помпеи становятся богатейшей школой
исторического знания; для них начинается эра новой жизни, в историческом
отношении более глубокой и важной, чем та, которая оборвалась две тысячи лет
назад.
Когда Фиорелли впервые приехал в Помпеи, город напоминал собой
разбушевавшееся море, волны которого, взметнувшись, вдруг неожиданно
окаменели. Алексей Левшин, побывавший в Помпеях в 30-х годах XIX столетия и
составивший весьма недурную для своего времени книжку "Прогулки русского в
Помпеях", должен был, "прогуливаясь", только и делать, что карабкаться на
холмы мусора и обломков и скатываться с них в глубокие рытвины. Фиорелли,
прежде чем вести раскопки дальше, решил пройти по следам своих
предшественников: убрать мусор, грудами лежащий на местах раскопок, укрепить