"Слава Сергеев. Народный артист И.Ващенко " - читать интересную книгу автора

- Вызови. А я Иоганна.
- Его Германом зовут.
- Неважно, - говорю.
С тех пор она меня боится. И правильно делает...

Он меня все-таки любит

Я дослушала все истории Ващенковской мамы до конца, вздохнула и стала
собираться.
Ващенко, слава богу, не было. Я, честно говоря, все боялась, что он
придет, опять будет скандал, бокс, крики, но - Бог миловал. Собрались,
попрощались, Валентина Михайловна меня даже поцеловала: понравилась я ей.
Приезжаем на вокзал.
А у меня, честно говоря, было подозрение, было - что просто так мы не
уедем. Не знаю почему. Ну не такой человек г-н Гарри, чтобы нас так просто
отпустить... Я думаю, где еще он может появиться? Конечно, на вокзале. Дома,
видимо, ему все-таки родителей стыдно - во весь голос не запоешь...
Так что мы с Алиской к поезду тихо-тихо так подошли, чуть ли не
крадучись, загрузили вещи, а времени-то еще полно, заранее приехали... Да
еще жарко в купе, лето же... И мы решили выйти на перрон - перекурить.
Это было ошибкой. Я-то, собственно, стояла к лесу задом, или лучше
сказать, спиной, не видела, так сказать, приближения любимого, но Алиска
вдруг говорит: ма-а-м... - и расширенными глазами смотрит мне куда-то за
спину.
Я оборачиваюсь и вижу: он. он, родимый...
Что говорить, был хорош. Как говорится, в образе.
Одежда нашего бенефицианта была в художественном беспорядке: рубашка
выбивалась из брюк и так распахнута на груди, что видна скудная
растительность, куртка тоже, разумеется, расстегнута, чуб дыбом, глаза
горят, и весь облик вообще несколько смазанный - не то падал где-то, не то
просто общее ощущение такое - колеблющееся; увидел нас и как закричит на
весь перрон:
- Наташка-а!!.
Разумеется, все, кто был на перроне, с интересом оглянулись. Пожилая
проводница, увидев нашу с Алиской реакцию, спрашивает:
- Ваш?
И, не дожидаясь ответа, участливо покачала головой:
- Хорош...
Ващенко подбежал, я по привычке подумала - будет бить, подобралась вся,
сгруппировалась, чтобы падать не больно было, а он вдруг сам на колени ка-ак
упа-дет!.. Я испугалась. А Алиска, та вообще, бедная, шарахнулась. Ребенок
ведь.
- Мам, че это с ним? - говорит...
Я говорю:
- Встань, придурок, люди же вокруг...
А он обнял мои колени и рыдает, натурально в голос рыдает:
- Не вста-ану!.. пока не простишь. Прости, - говорит, - меня,
Наташка...
А вокруг, повторяю, народ. Который, разумеется, отойдя от первого
испуга, смеется. Наверное, картина со стороны была - чудо. Шекспир -