"Слава Сергеев. Путем актера" - читать интересную книгу автора

обрадовались и закричали: да! точно, поехали к этой Оксанке! Что же мы
раньше-то не догадались!..
И моя жена тут же ей позвонила, и Оксанка, к своему счастью, оказалась
дома, и тогда Марина отошла немного и о чем-то очень недолго вполголоса с
ней поговорила, а потом вернулась и сказала, что Оксанка будет ждать нас
ровно через сорок минут, в 23.00, на станции метро "Площадь Маяковского", у
выхода из метро на улицу, вот так.
И я, помню, еще подумал: надо же, как быстро, только что вроде
говорили: муж ушел, муж, а вот на тебе - "ждет через сорок минут"...
Впрочем, я думаю, что никто не обратил внимания на мою мимолетную
печаль, потому что все бурно собирались, и через несколько минут мы уже шли
между столетними дубами к выходу из парка, оживленно разговаривая и
подшучивая над смущенным Эдиком.
У ворот я оглянулся, посмотрел на огромные петровские деревья, на
темнеющую за ними воду, на огни далеких домов с той стороны парка и еще раз
подумал, что все это очень хорошо, но одновременно и как-то странно, даже
очень странно, честное слово.

5. Одиночество пастыря

Помню, когда работал в газете, как-то раз брал интервью у одного
культурного деятеля из Италии.
Дело было за столом, и в какой-то момент разговор, естественно, зашел
про "russian vodka". (Как же без этого.) Я предлагал немного принять, чтобы
беседа пошла живее, а итальянец отнекивался. Мол, он только вина. Потом,
правда, все-таки согласился, сказал, что это "филинг", но заметил, что, по
его наблюдениям, северные люди, пьющие водку (причем, он оговорился, не
только русские, финны, например), начинают всегда весело и вместе, но
расходятся грустные и по одному.
Такое вот интересное наблюдение.
Наш фотограф, человек бывалый, при этом справедливо заметил, что все
зависит от того, сколько выпьешь, иногда и уходить-то не надо, потому что
все сами остаются на своих местах... Но я его слушать не стал, потому что
вдруг мне сделалось обидно за Россию. Это бывает. И, помнится, мы тогда с
этим макаронником здорово полаялись - переводчик не успевал переводить,
говорит, старик, чего ты к нему пристал, брось его. А мы уже аж до Крестовых
походов добрались. (Ишь, думаю, наблюдательный какой выискался!..) Впрочем,
интервью на нервной почве вышло хорошим (диктофон-то я не выключал), и в
конце концов мы помирились.
Я это вспомнил к тому, что итальянец ведь был в чем-то прав, чего я
тогда так завелся.
Я забыл, когда именно, но в какой-то момент все вдруг как-то
погрустнели-потускнели и разбрелись. Нет, я понимаю - устали, и день был
тяжелый, потом из парка мы выходили вместе, вместе ловили машину, никто еще
не хотел нас везти, потому что шесть человек - это много (хотя Олександр и
утверждал, что однажды ехал на обыкновенной "пятерке" вдевятером), потом
вдруг показалась маршрутка, и все с радостью в нее полезли и даже первое
время по дороге шутили. А может, во всем виноват наш общественный транспорт,
в нем многие быстро грустнеют и замолкают. Говорят, все дело в нехватке
кислорода.