"Слава Сергеев. Рассказы о путешествиях" - читать интересную книгу автора

я буду у вас переводчиком. Он еще раз повторил адрес, и мы попрощались.
- Ну что, где он работает? - спросила жена. - У Ющенко? - Да нет, - я
засмеялся. - Конечно, нет. Он программист в какой-то фирме, - и я рассказал
ей о нашем разговоре, и она тоже облегченно рассмеялась.
Мы поехали в гостиницу немного отдохнуть. Тетка, дежурившая на
ресепшене, на мой вопрос, можно ли будет поздно вечером заказать такси к
такому-то бару и спокойный ли у них район, чтобы вернуться поздно вечером, с
приятной улыбкой сообщила мне, что все русские, которые к ним приезжают из
Москвы, какие-то испуганные. Кто вас всех там так напугал? - спросила тетка.
Причем говорила это на чистейшем русском языке и на хохлушку была непохожа.
Я понял, о чем она, но мне вдруг стало неприятно.
Бар, в который нас пригласил Вадим, неожиданно оказался очень "крутым",
причем, как я понимаю, в сомнительном смысле слова, - пока, оглядев с ног до
головы, нас провожали к столику, я рассмотрел вокруг несколько весьма
странных, уголовного вида личностей. На стене у гардероба висели портреты
Пугачевой и Кобзона. В Киеве с этим вообще странно, немного похоже на Москву
начала 90-х - как заведение подороже, так обязательно урки за столами. До
сих пор не могу понять, как это сочетается с их революцией.
Сам Вадим немного постарел, в волосах даже показалась седина - что вы
хотите, сколько мы не виделись, но, когда он заулыбался, увидев нас, я
облегченно вздохнул - это был мой прежний товарищ.
Я заглянул в меню и присвистнул, цены были вполне московскими и даже
более того. Элементарные 50 грамм горилки стоили 4 доллара, это в Киеве-то,
совсем совесть потеряли!.. Но Вадим успокоил меня, шепнув, чтобы я не
беспокоился - он все спишет на представительские расходы фирмы.
Сначала разговор не клеился. Это бывает, когда не видишь человека
столько лет, не знаешь, о чем его спрашивать, но постепенно мы
разговорились. Заявленный днем немец (я забыл его представить, простите, -
назовем его Ульрих), в общем, почти не мешал - это был улыбчивый парень с
каким-то странным, детским выражением лица, которое, впрочем, часто
встречается у европейцев. Наверное, это от их хорошей жизни - если
государство, извините, время от времени не имеет вас в интересное место,
можно довольно долго оставаться ребенком.
Я сказал Вадиму, что приехал посмотреть на их революцию, и он пожалел,
что я видел только финал. - А ты был на майдане? - спросил я, вспоминая
разговор с нашим общим ленинградским приятелем. - С первого дня. Кстати, в
первый день было действительно страшно, людей было относительно мало, а
ОМОНа вокруг много, и, в общем, им ничего не мешало нас отлупить, ничего,
кроме последствий, вдруг Ющенко все-таки победит, но про это тоже надо
понимать... Это потом, через день-два, уже стал подтягиваться народ, и
что-то сделать с таким количеством людей простыми дубинками было уже сложно,
а применять огнестрельное оружие... Знаешь, здесь не Китай, а оказаться в
Гааге на месте Милошевича уже никому неохота. Но вначале да - первые две
ночи было страшно.
- А ты "оранжевый"?
Вадим засмеялся:
- Какой я "оранжевый"... Что, в Москве в 1991 году к Белому дому пришли
только убежденные демократы? Просто надоело чувствовать себя крепостным
быдлом, вот и все.
Я спросил про его семью. О жене он почему-то говорил мало, а про детей