"Слава Сергеев. Я ваш Тургенев" - читать интересную книгу автора

вдруг сказал: к вам. - А, ну тогда пошли, - сказал он. И я пошел, довольный
произведенным эффектом: меня проводили ошалелым взглядом...
Мы вошли в здание его редакции, которая располагалась неподалеку,
поднялись по лестнице на этаж и, уже входя в кабинет, он сказал: а
собственно, я не припомню, по какому вопросу?.. И когда я, запинаясь и
извиняясь, объяснил, он сказал: ну, ты и нахал... И был прав.
Так мы познакомились.
Потом его газета напечатала мою заметку, причем на престижной полосе,
вначале, с портретом, рядом с заметкой самого Александра Николаевича
Яковлева, еще я сфотографировался в прибалтийском клетчатом шарфе, купленном
по случаю. Под фотографией по его предложению поставили подпись "литератор",
он пошутил: "так подписывался Ленин", и редактура была более-менее сносной,
хотя заметку сделали из статьи, сократив ее раз в пять минимум... Но все
равно, было здорово, это было в первый раз и в первый же раз в приличной
газете, спасибо ему, - не в какой-нибудь заводской многотиражке, как начинал
он и как нас учили в институте, не чувствуя приближения новых времен.
"Начинать надо с малого" - а я понимал, нет, сейчас с малого нельзя,
просто ненужно, зачем, если есть большое, большее и путь туда гораздо
свободнее, легче, чем раньше, и самое смешное - легче, чем к малому...
Нахал, он был прав.
Да... И я стал к нему ходить, - не очень часто, примерно раз в месяц, к
тому же в здании их газеты было служебное кафе, "буфет", как тогда говорили,
ведь в то время в Москве почти не было мест, где можно было не
выпить-закусить в кислом похмельном чаду, а взять чашку кофе или чая и
посидеть с книжкой или газетой, как сейчас, а сейчас уже кажется: как так -
не было? Не может быть! Никто не помнит, а всего-то чуть больше десяти лет
прошло, и ну-ка спросите у длинноногой девочки-официантки или у важного
посетителя ныне располагающегося в их здании модного "City-cafe", помнят ли
девочка или посетитель те времена, - от вас с испугом или неловкой улыбкой
(еще один сумасшедший!) шарахнутся: девочка тогда еще только начинала ходить
в школу и носила косички, а посетитель помнит, но предпочитает не
вспоминать.
Когда я к нему приходил, я вам скажу честно, мне это нравилось - никому
не известный мальчик из Литературного института приходит к заместителю
главного редактора одной из самых известных в то время московских
оппозиционных газет. Хотя почему "оппозиционных"? - тогда (1992 год) вроде
бы почти правительственных... Недолгая пора, очей очарованье, когда о
либерализме как официальной идеологии говорить еще не стыдились, приятна мне
твоя печальная краса. Вокруг него вечно толпились какие-то шестерки из
сотрудников, а поскольку он был тогда либералом, стиль отношений был
свободным, все обращались к нему на "ты", даже немного грубили... О пышное
природы увяданье, но я-то видел, что либерализм - либерализмом, а все
остается на своих местах: он - начальник, а они - подчиненные; вот они,
ростки нынешних корпоративных муравейников с их строгой иерархией солдат,
рабочих, обслуживающего персонала и особо приближенных к матке
топ-менеджеров, - в багрец и золото одетые леса... И тут наступал маленький
миг, полминуты моего кайфа - я не имел к нему отношения, я был никем, просто
знакомым, полунищим молодым писателем, заглянувшим на огонек, и его
сотрудники, молодые и не очень псевдосвободные журналюги, это чувствовали и
меня тихо не любили, не могли понять, кто же я, е-мое, такой?