"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Лесная топь (Поэма в прозе)" - читать интересную книгу автора

Засновали летучие мыши. Были они совсем как птицы, только беззвучные и
видные на один момент: неизвестно, откуда брались, и неизвестно, где
пропадали.
- Зачем они? - спросила Антонина.
- Чего зачем? - обернулся Филька.
- Летают-то?..
Филька догадался, но счел нужным проворчать, как большой:
- Летают и все... То-оже, скажи, пожалуйста, не нравится ей, - зачем
летают... Что же, ты им сидеть прикажешь?
В один колпачок попало сразу четыре рака, три крупные, один мельче,
мягкий, с молодой скорлупой.
- Вот они как пошли! - ликовал Филька. - Теперь пойдут!.. Теперь, еще
немного посидеть, они вон как пойдут!.. Самый лов начался.
Что-то тихо дышало на них сзади из-за толстых мшистых дубов, дышало
ядовитой сыростью и густым запахом смерти от гниющих листьев.
Над рекой протянулись мосты из теней, и по ним на этот берег шло что-то
оттуда, издали, из того леса, казавшегося еще более старым и огромным, чем
этот, и, приходя сюда, шушукалось за их спинами.
Камыши вблизи стояли сухие и колючие, и неприятно было, как наискось,
все острыми углами к воде, торчали их поджатые листья, точно лошадиные уши.
- Бу-у... бу-у... - завела где-то недалеко выпь.
- Что это? - спросила Антонина.
- Бучило, - ответил Филька.
- Пойдем домой, - несмело запросила Антонина.
- Ладно... Самый лов начался... поспеешь, - ответил Филька.
Он снял с головы картуз, почесался и надвинул его на глаза. Вынул
колпачок, - опять четыре рака, и все большие, но когда забрасывал его снова
в воду и он щелкнул по воде, захлебнувшись, показалось, что это утонул не
колпачок с железным прутом, а кто-то живой.
Какие-то всхлипывающие звуки, влажные и робкие, приплыли издалека по
воде, точно кто-то ехал там на лодке, а молодая осинка в стороне, узенькая и
черная, стала совсем как человек, очень высокий и очень прямой: подошел к
берегу и смотрит на воду.
- Вон глянь-ка! - шепнула Антонина и показала на нее робко согнутым
пальцем.
- Ветла, - сказал Филька тихо и тут же громко добавил: - Ветла, и боле
ничего.
Все изменялось кругом, изменялось на глазах и незаметно, точно
колдовство совершалось. Ходило кругом лесное и колдовало и развешивало
занавески из речного тумана над тем, что было вдали, и перетаскивало эту
даль сюда, как кошка котят, отчего здесь вблизи становилось густо, черно и
душно.
Все шелестело и возилось что-то в лесу, точно огромные стаи галок или
других таких же крикливых черных птиц садились там на ночлег на ветках и
никак не могли усесться.
В кошелке шептались раки - шу-шу-шу-шу... Их было уже много. Филька
досчитал до сотни, а потом перестал считать. То, что они шептались там на
дне, было зловещим от темноты, как колючая угроза.
И грозились камыши, поворачивая пухлые головы, и черная коряга, на
которой сидел зимородок, была насупленная и тоже грозилась.