"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. В грозу" - читать интересную книгу автора

Проснулся от страшного крика:
- Максим Николаич!.. Максим Николаич!.. Скорее! Скорее!.. Максим
Николаич!
Подбросило криком, как взрывом.
В одном белье бросился он в комнату Мушки... Там Ольга Михайловна, все
продолжая кричать: - Скорее! Скорее! Скорее! - держала тонкое белое тело
Мушки, а тело это слабо извивалось от судороги, похожей на конвульсии
умирающих.
- Спирт! Спирт! Спирт! - кричала Ольга Михайловна.
Глаза ее и Мушки были одинаково страшные.
- Где же спирт? Сейчас... Не волнуйтесь! Где?
- В столовой! В углу! В столовой!.. Скорей! Скорей!
В полутемной столовой, весь дрожа от волненья, Максим Николаевич
опрокинул флакон со спиртом, - осталось на донышке.
- Вот! Вот он, спирт! - совал он флакон Ольге Михайловне, а она
кричала:
- Трите! Не могу же я! Трите руки, ноги! Трите!
- Положите ее!
- Я боюсь! Она убьется о стену! Трите! Ради бога! Скорей! Трите же!
Ради бога!
Максим Николаевич вылил немного спирта на ладонь, тер вялую Мушкину
ногу, думал горячечно: "Зачем? Зачем это? Не надо!.." А Ольга Михайловна
кричала:
- Скорей! Скорей! Скорей!
Положили Мушку. Терла сама Ольга Михайловна. Тело лежало уже покорно и
неподвижно, а она все терла, пока не кончился спирт.
Потом:
- Бутылок горячих! Бутылок! - вспомнила она. - Самовар! Ставьте
самовар!
Максим Николаевич выскочил на террасу. Шел слабый свет от звезд. Одна
большая звезда, как бы она на земле ни называлась, все равно протянула по
всему морю от берега до горизонта сияющий столб... И все время, пока Максим
Николаевич наливал в самовар воду и колол щепки, смертельно болело сердце,
дрожали руки, и уж зажженная и ярко и страшно пылавшая в дымной ночи лучина
долго не хотела попасть в самовар.
- Поставили? - показалась Ольга Михайловна. - Ах, как темно! За
доктором надо!..
- Он сказал: не раньше восьми.
- За другим... За Мочаловым...
- Человек семейный... Будить ночью... Такое время теперь - еще за
грабителя сочтет...
- Понимаете, до двенадцати спала... Каломель проглотила в девять, -
ничего... Вдруг, ровно почти в двенадцать, проснулась, стонет... Я к ней с
лампой, а у ней по всему лицу пятна! По всему лицу бегают темные пятна!..
Глаза скосились... Я: что ты, Марусечка?.. Беру ее на руки и вдруг... суд...
судороги. А-а-а...
- Ну что же плакать! Конечно, судороги, если холера... Успокойтесь же,
что вы!.. Это "наша холера", конечно, не азиатская... наша, домашняя, -
cholera nosira... От такой не умирают.
- Ах, хотя бы скорей светало!.. Да подбавьте вы щепок: потухнет так!