"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Синопский бой (Историческая повесть)" - читать интересную книгу автора

Как и чем? Линьками, как это было принято во флоте? Нет. Ни с кем из
офицеров не чувствовали себя матросы так свободно, как с Нахимовым, ни к
кому другому не подходили они запросто поговорить о своих нуждах, и никто
другой из офицеров целого флота не был так хорошо известен матросам всех
судов, как Нахимов.
И все знали случай, когда Нахимов, будучи командиром "Силистрии",
получил замечание от только что переведенного из Балтийского в Черноморский
флот вице-адмирала Чистякова за то, что на его корабле оказался один не
чисто выбритый матрос.
- Ты почему же не выбрился как следует? - спросил Нахимов матроса,
когда адмирал сошел с корабля.
- И ведь хотел же было выбриться сегодня, да, признаться, жена
отговорила, - смущенно объяснил виноватый, который был всегда на лучшем
счету как старый, опытный баковый матрос.
- Вот видишь ли, друг мой, как бывает: жена твоя говорит тебе одно,
адмирал же совсем другое, - спокойно сказал Нахимов. - Раз начальство
требует, чтобы бриться, так ты уж жену не слушай, а сейчас же ступай и
обрейся как следует: не такой это большой труд.
На другом судне, у другого командира, матрос, подведший его под
замечание адмирала, был бы нещадно избит линьками, а Нахимов приказал своим
подчиненным, чтобы виновного никто и пальцем не тронул.
Однажды, уже в адмиральском чине, Нахимов командовал отрядом судов у
берегов Кавказа. Став на якорь против небольшого укрепления Субаши, он
отпустил офицеров на берег. Тут узнали они, что в лазарете лежит лейтенант
Стройников, офицер корвета "Пилад", заболевший рожей.
Пошли проведать и нашли его в жалком виде: без денег, без необходимых
вещей, под маской из толстой синей бумаги, в солдатском белье. Стройников
жаловался, что несколько дней не пил чаю, и просил прислать ему чаю и
сахару.
Вернувшись, офицеры доложили об этом Нахимову - и как же забеспокоился
тот об участи лейтенанта чужого отряда!
- Много ли у нас денег? - спросил Нахимов своего адъютанта, ведавшего
расходами, так как сам он никогда не занимался этим.
- Всего-навсего только двести рублей, - ответил адъютант.
- Ну что же-с, вот и пошлите-ка ему все двести! - приказал Нахимов. -
Пошлите также ему белья, чаю, сахару, лимонов, провизии, какая найдется.
- Павел Степанович, и лимонов и провизии у нас теперь очень мало, -
возразил адъютант, - и достать здесь нам этого будет негде.
- Лучше уж мы обойдемся, а больному надо.
И деньги, и чай, и сахар, и лимоны, и провизия, и белье были тотчас же
отправлены Стройникову, но Нахимов не ограничился этим.
Когда эскадра снялась с якоря и отправилась дальше, он приказал
направить свой крейсер "Кагул" на сближение с корветом "Пилад", которому был
дан сигнал: "Подойти для переговоров".
"Пилад" подошел, и командир его явился на "Кагул" с рапортом.
Приняв рапорт, Нахимов спросил очень сухо:
- Скажите-с, вы как же это бросили своею больного офицера на берегу,
почти что на произвол судьбы-с?
- Развело тогда сильную зыбь, поэтому поторопились отойти от берега, -
объяснил командир "Пилада".