"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Утренний взрыв (Эпопея "Преображение России" - 7)" - читать интересную книгу автора

- Зачем же это Михаил Петрович при тебе рассказывает такие страшные
вещи? - обратилась Надя к сестре.
- Да я ведь от него уже слышала это еще вчера и гораздо более подробно,
- просто ответила Нюра, а в это время прислуга хозяйки, сумрачная женщина
лет за пятьдесят, внесла кипящий никелированный самовар. Она была и раскосая
и неопрятная на вид, но, как это ни странно было слышать Наде от Нюры, к ней
приходил какой-то рябой с черным лицом сверхсрочный матрос.
За самоваром Калугин говорил о линкоре "Мария":
- Это махина ровно в двадцать три тысячи тонн водоизмещения! У нас на
Черноморском флоте таких дредноутов два: второй - "Екатерина Великая". Да
еще вот-вот должен к нам прибыть третий однотипный "Александр Третий"...
- Откуда прибыть? - перебил Сыромолотов.
- Из Николаева, там у нас такие чудовища строят. А у турок, кроме
немецких крейсеров "Гебена" и "Бреслау", можно сказать, ничего нет.
"Мессудие", "Меджидие", "Гамидие" были, но теперь из этого старого хлама
остался только "Гамидие" - небольшой крейсерок, а "Меджидие" сел на мель под
Одессой, "Мессудие" в Дарданеллах подорван английской подводной лодкой...
"Гебен" - солидный, конечно, крейсер в двадцать три тысячи тонн, но у нас на
четырех башнях двенадцатидюймовки, а у "Гебена" на дюйм меньше; это значит,
что мы можем бить его с такой дистанции, когда у него будут недолеты.
Встреча с "Гебеном" у "Марии" была, обменялись несколькими выстрелами без
всяких результатов, и "Гебен" ушел восвояси.
- А догнать его? - энергично спросил Алексей Фомич.
- Догнать? - Калугин улыбнулся. - Догнать нельзя: он оказался
быстроходнее... Это уж недостаток всех наших больших судов: тихоходы. И в
Балтийском флоте тоже... А во всем остальном - последнее слово техники!.. В
этом отношении мне очень повезло, что я на такой корабль попал, как "Мария",
ведь мог бы попасть и на тральщик и даже на какой-нибудь транспорт... У нас
на корабле тысяча двести человек экипажа матросов и офицеров. Целый городок,
да и матросы наши - народ отборный, всех специальностей: артиллеристы,
машинисты, гальванеры...
- Это что за специальность? - удивилась Надя.
- Старое название электриков... Ведь у нас электричество поворачивает
орудия огромной тяжести, электричество подает на лифте и снаряды из
крюйт-камеры... Снаряды ведь тоже многопудовые, и каждый снаряд надо не
только поднять до орудия, а еще вложить, и всей этой работой ведают
гальванеры... В машинном отделении - машинисты, при орудиях - комендоры,
наводчики, - это все развитой народ, хорошо грамотный... Кроме всего
прочего, у нас на берегу и два гидроплана стоят на случай разведки, -
значит, и летчики есть. А против чужих аэропланов есть в башнях особые
орудия семидесятипятимиллиметровые, - вот как мы вооружены, - знай наших!
В тоне, каким говорил это Калугин, была нескрываемая гордость за свой
корабль, за свой николаевский завод, инженеры и рабочие которого создали
такое совершенное и грозное для противника судно, наконец и за своих
матросов, которым вполне послушна такая чудовищная сила. Он воодушевился,
этот двухмесячный моряк, и теперь очень нравился и Алексею Фомичу и Наде.
- А как все мудро устроено, - продолжал он, - даже в смысле
непотопляемости корабля. Ведь в корпусе его порядочное число
водонепроницаемых перегородок! Вы представляете это?
- Гм... С трудом, - признался Сыромолотов. - Мне нужно было бы