"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Лютая зима (Эпопея "Преображение России" - 9)" - читать интересную книгу автора

длинноногого.
Гнедых был лихой наездник и держал свою команду строго в руках. Голос у
него был с хрипотой, но безукоризненно начальственного тембра, какого не
удавалось добиться у себя никому из прапорщиков, командиров рот. К ним
Гнедых относился затаенно-презрительно, в споре с ними часто выходил из
себя, и тогда маленькие черные глазки его становились розовыми, как у соболя
или хорька, а губы белели, голова втягивалась в плечи, а корпус подавался
вперед, точно он хотел сделать хищный прыжок, и видно было, каких усилий
стоило ему бормотнуть сквозь зубы: "Если б вы не были в одном со мною
полку"... и отойти в сторону.
По каким-то, ему одному известным, причинам Ковалевский считал поручика
Гнедых отъявленным храбрецом, который на фронте и себя покажет и не один раз
выручит полк.
Но особенно ценил полковник подпрапорщика Лукина, присланного в порядке
укомплектования полка младшим командным составом, когда полк был еще в
Севастополе. Кавалер всех четырех степеней солдатского Георгия, Лукин
действительно был, что называется, бравого вида. Родом откуда-то из северных
губерний, большелобый крепыш, с острыми глазами лесного охотника, он был в
полку начальником команды пеших разведчиков, и в команде его были отборные
люди, большей частью охотники, звероловы, рыбаки, люди, привыкшие промышлять
по ночам, отличные стрелки. На смотрах команда разведчиков ставилась
Ковалевским на правом фланге, как глаза и уши полка, а об ее начальнике он
говорил неизменно:
- Самородок! Настоящий и подлинный военный талант! После первого же
боя, уверен, придется мне представлять его к офицерскому чину!
В команде пеших разведчиков числились и двое ребят, увязавшихся с
полком из Севастополя: раскосый и несколько мрачноватый Демка Лабунский и
вечно сияющий и румяный Васька Котов. Уже неплохие пулеметчики и довольно
приличные наездники, оба уже успевшие истрепать порядочно рубахи и шаровары
защитного цвета, выданные им летом, они исправно несли нелегкую службу
разведчиков.
Ковалевский на смотрах козырял ими, говоря генералам:
- А это наша полковая надежда - Демка и Васька: пулеметчики!
Лихой вид ребят вызывал у генералов неизменно снисходительные улыбки.


ГЛАВА ВТОРАЯ

У одного из прапорщиков, командира седьмой роты, Хрящева, бывшего
землемера на земской службе, плотного, речистого, с лысиной во все темя,
сошлись вечером в этот день пять прапорщиков, командиров рот, - между ними
был и Ливенцев.
Хрящев жил здесь с женою, которая не могла обходиться без общества;
кроме того, у него всегда водилось вино, которое считалось запретным, но
исчезло из бакалейных и винных лавок только для тех, кто не делал и шагу,
чтобы его найти.
Хрящева звали Иван Иваныч, его жену Анна Ивановна, и в полку говорили,
что седьмой ротой командуют Иванычи. Анна Ивановна действительно вникала во
все мелочи ротного хозяйства. Домашнее хозяйство ей давалось гораздо хуже, и
она говорила о себе, что не умеет ни огурцов солить, ни яблоков мочить, ни