"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Львы и солнце (Эпопея "Преображение России" - 14)" - читать интересную книгу автора

Правда, в эту зиму, когда десятки тысяч беженцев нахлынули сюда из
Прибалтики и Западного края и стали заметно изменять чопорный тон
петербургской жизни в сторону суетливости, шумливости и пестроты; когда
очень часто с музыкой и песнями ходили команды солдат; когда часто хоронили
с оркестрами убитых военных, отдавая им последние почести по букве устава, -
звуки медных труб стали вполне обычны. Однако не нужно было особенно
напрягать слух, чтобы решить: как-то необычно звучали трубы на
Новоисаакиевской улице.
- Марсельеза?! - радостно потянулась к бритому девица, и слитки волос
ее задрожали.
- Марсельеза!.. Ясно! - еще радостнее решил бритый и сдвинул вдруг
шляпу на правое ухо: заблестел белый шелушащийся, лысеющий лоб.
Девица тряхнула всем своим золотом, гикнула, как годовалый стригун на
лугу, когда хочет он показать прыть, топнула ногою и запела, широко открыв
мелкозубый рот:

Aux armes, citoyens!
Formez vos bataillons!

Тогда, непонятно почему, бритый магистр страшно распростер руки и,
захватив левой девицу, а правой Ивана Ионыча, закричал во весь голос:
- Идемте!.. Идемте скорее!
Девица нагнула голову, подобралась вся и первая побежала из ворот, за
нею магистр, за ними поневоле тяжело поспешал и Полезнов, так как магистр,
сгоряча должно быть, очень крепко схватил его за карман, - мог оторвать
карман шубы, изволь тогда чинить (и что же это будет за шуба чиненая!).
Так он очутился в толпе, впереди которой оказались студенты, только что
забастовавшие, потом рабочие тоже забастовавшего завода; оркестр же был
небольшой, всего несколько труб, обрывисто гремевших в уши.
Из переулка вывернулась еще какая-то толпа, влилась в эту и сильно всех
потеснила, так что Иван Ионыч оказался вплотную притиснутым к рыжей поэтессе
и, будто ненарочно, прижался к ее пышному золоту щекою и левым глазом.
Так как ухо ее с пухлой мочкой, в которой никогда не носила она
сережки, пришлось прямо против губ Полезнова, то он сказал ей по-отечески:
- Барышня, неподходящее это!.. Пойдемте отсюда!
- Что-о? - блеснули широко удивленные глаза.
- На тротуар выйдем... А то кабы казаки, - бормотал Полезнов.
Запах ее золотых слитков действовал на него ошеломляюще.
Она заметила это. Может быть, ей было это приятно. Она крикнула,
вызывающе шевельнув полными губами:
- Вот еще невидаль: ка-за-ки!
Магистр зоологии был впереди на шаг. Он очень забеспокоился:
- Что? Казаки?.. Где казаки?
- Нет никаких казаков! Пойте! - крикнула девица азартно и сама, тряхнув
своим богатством из-под мерлушковой шапочки, запела, опережая трубы:

Ils viennent jusque dans vos bras
Egorges vos fils, vos compagnes!..

Непонятные Полезнову слова эти показались чем-то бесшабашным, шалым. Он