"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Львы и солнце (Эпопея "Преображение России" - 14)" - читать интересную книгу автора

- Уехамши, - ответила та поспешно.
- Куда уехамши?
- Да все по делу, должно, неужели же без дела?.. Он еще ночью уехал...
- Та-ак... А ты... ты ничего не слыхала?
- Это насчет чего же?
И она, старая, подобрала космы волос под платок, черный с белым
горошком, и выставила востроносое лицо.
- Народ у нас тут как? Не бунтует?
- Боже сбави! - а сама впилась в него, он видел, ожидающим взглядом.
Тогда он крикнул ей свирепо:
- Куда ополоски выливать надо, знаешь?.. Помойная яма на то есть, а не
так, чтобы на улицу!.. Весь подъезд загваздала, деревня!..
Однако Федосья не стала оправдываться, как он думал. Она повернулась и
пошла от него, а шага через три сама крикнула, обернувшись:
- А нехороша стала - рассчитай!.. Ишь ты, загваздала!.. Рассчитай,
когда такое дело!
Иван Ионыч постоял на крыльце; посмотрел, как ровно и высоко в морозное
тихое небо ввинтились повсюду над домами и домишками слободы синие и розовые
дымы; разглядел на озере, в стороне от дороги, чистую полоску устроенного
здешними ребятами катка; проследил, как летела со слободы на вокзал
кормиться на перегрузке зерна голубиная стая; услышал свисток подходящего из
Рыбинска поезда и твердо подумал: "Поеду опять в Петроград... Поеду с
одиннадцатичасовым".
И в то же время он очень старательно затоптал около крыльца все черные
и рыжие пятна от помоев.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В Бологом был у Полезнова подручный по скупке овса - Бесстыжев Кузьма
Лукич. Он жил не так далеко, на слободе, и Полезнов был уверен, что именно у
него теперь прячется Сенька. Обыкновенно, когда приезжал домой Иван Ионыч,
он посылал за Бесстыжевым поговорить о делах, теперь же пошел к нему сам,
удивляясь тому, как могут бологовчане жить в таких диких сугробах снега,
вышиною чуть не до конька изб... Шел и представлял, как он накроет у
Бесстыжева Сеньку, изобьет и отправит на станцию, чтобы ехал домой, в
костромскую деревню.
Даже лица Сеньки, какое оно было тогда, не мог как следует припомнить
Полезнов: помнил только встрепанный хохол, круглые твердые ноздри и очень
вздутую верхнюю губу. Верхняя губа у него всегда была шлепанец, теперь же
показалась непомерно вздутой. "Кра-савец!" - яростно думал о Сеньке
Полезнов, то и дело проваливаясь в сугробы, еще не примятые бологовчанами.
Бесстыжева он застал на внутреннем, во дворе, крылечке: только что
встал он и умывался из железного корца ледяной водой. Знаменитая на весь
Валдайский уезд бурая длиннейшая борода его была засунута за жилетку. По
толстой шее и бычьему лысому затылку он похлопывал корявой мокрой рукой и
тер уши, отчего они кроваво горели. Полезнов понял, что вчера был он пьян,
и, не дав ему приготовиться, спросил с подхода:
- Сенька у тебя?.. Мой Сенька у тебя?
Бесстыжев выкруглил мокрые глаза. Он был явно изумлен и приходом ранним