"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Львы и солнце (Эпопея "Преображение России" - 14)" - читать интересную книгу автора

На другой день утром - и уже не так рано - солдат унтер-офицерского
звания Иван Полезнов проснулся.
Кругом него все уже вставали, а он озирался во все стороны, нет ли где
воды, чтобы умыться. Нигде, однако, не было видно умывальника.
Весь вчерашний день носивший свое тяжелое тело на пятидесятидвухлетних
ногах по необычайным улицам, теперь он чувствовал, как у него болели ноги.
Плечи тоже ломило, не то от шубы, не то от неудобной ночевки на холодном,
жестком полу.
Откашлявшись и осмотревшись и найдя, наконец, Вечерухина, который встал
раньше его и имел уже свежий вид, он сказал ему деловито, как унтер-офицер
унтер-офицеру:
- Надо бы ребят чаем напоить, а?
Вечерухин надвинул плотнее папаху на бычий свой лоб, пригладил усы и
ответил важно и хриповато:
- Какие же тут чаи, когда здесь кино?
Толкаясь, вышли на улицу, не затворив за собой дверей, и вот что было
неожиданно и необычайно на новой улице в этот новый день: солнце!
И тихо было. И потеплело... И даже глаза резали в этой оттепельной
тишине высокие, но до чего же четкие крыши домов, выступы стен, старательно
каким-то безвестным рабочим российским людом украшенные то статуями в нишах,
то очень сложным орнаментом. Именно этот вековой труд, упорный и искусный,
выступил теперь отовсюду - спереди, справа, слева... Ничего затуманенного,
призрачного не было уже кругом: все было массивно, все было тяжести
страшной, каждый камень сплошных этих стен казался отчетливым, каждый был
положен людьми в фартуках, заляпанных известью, с красными от извести
глазами...
Сказал, обращаясь ко всем и ни к кому, ошеломленный Полезнов Иван:
- Честное слово, не вру: за всю войну сколько разов я в Петрограде
бывал, верите ли, братцы, первый раз на этот город солнце смотрит!
А бойкий безбровый подросток около подхватил весело:
- И узнать его никак не может!
Толпа сбродных людей, хотя и с винтовками и револьверами, была все-таки
толпою, не отрядом, - она не держала ни шага, ни равнения, - но смотрела
кругом зорко: часто подымались головы к верхним этажам и крышам, не
раздастся ли оттуда трескотня пулемета; кроме того, у всех в толпе была
общая цель - выбраться на главную улицу огромного города, на Невский,
который так густо вчера засыпала солдатами недобитая еще власть, в то время
как образовалась - это уж сегодня утром кто-то сказал, это слышал и Полезнов
- новая власть в Таврическом дворце, в Думе.
Вразброд топали ногами, и при каждом шаге чувствовал Иван Ионыч боль в
большом пальце левой ноги: несколько тесноват был левый ботинок. Ежась от
этой как будто и ничтожной, но надоедливой все-таки боли, Полезнов не
забывал глядеть вверх, не покажутся ли на крыше полицейские с пулеметом. И
вот очень знакомый брандмауер, желтый, облупленный, остановил взгляд:
недавно как будто видел точь-в-точь такой же.
- Это мы по какой улице идем? - спросил у Вечерухина, и тот еще только
раздумывал, соображая, а он прочитал уже на углу, на табличке:
"Новоисаакиевская..." - Постой-ка, а дом двадцать четвертый где?.. Ищи, где
дом двадцать четвертый!