"Алексей Степанович Сергеев. Стерегущий " - читать интересную книгу автора

восточными вышивками, было развешано в продуманном беспорядке холодное
оружие.
- Это ваша коллекция? - с легким изумлением спросила она. Ей в первый
раз привелось видеть такое множество воинского снаряжения.
- Ну уж и коллекция! - усмехнулся Сергеев. - Коллекция предполагает
разнообразие собранного в мировых просторах, а тут только клинки
отечественного производства, и то не всего, а главным образом Златоуста.
- За что же такая честь Златоусту? - спросил Семенов, прихлебывая кофе.
- Дружба с ним долголетняя у Сергеевых. Эти сабли и шашки всем нашим
родом проверены и опробованы. Обратите внимание вот на этот булат, на его
высокосортную сталь, высококачественную отделку металла.
Сергеев снял с текинского паласа саблю с золотой рукояткой, потом с
японской вышивки - палаш с узорным приспособлением из меди, в котором мог
поместиться сжатый кулак, и передал оружие гостям.
Семенов потыкал в стены обнаженные клинки с видом понимающего человека,
трижды сгибал их о пол и, наконец, заявил, что они отличаются необычайной
прочностью и гибкостью. Потом, вглядевшись в палаш, нашел на его рукоятке
дату выпуска - 1822 год, - а на клинке вытравленные кислотой названия
городов от Москвы до Дрездена.
- Вот так географический справочник, - восхитился Семенов. - Зачем вам
этот путеводитель?
Сергеев не без гордости пояснил:
- Это путь моего деда от Москвы до Дрездена, когда в тысяча восемьсот
двенадцатом году он начал в рядах кутузовской армии гнать наполеоновские
полчища, вколачивая непрошеным гостям здравые понятия о России. Этот кусок
стали дед завещал своим внукам, чтобы мы сохраняли силу оружия, выкованного
русскими для русских рук.
Пока он вешал палаш на место, Таисия Петровна сняла с узенького,
похожего на турецкую шаль коврика саблю, поразившую ее красотой
выгравированных на клинке орнаментов, насеченных золотом.
- Какой чудесный, причудливый узор. Что это?
Сергееву был приятен вопрос молодой женщины, серьезно интересовавшейся
не только вопросами общественного строя, но и строгой красотой оружия.
- Узор необычный, - ответил он, - так как был вызван к жизни
исключительными причинами. Видите: весь орнамент состоит из георгиевских
крестов. Мой отец в Крымскую войну был юнкером флота, дрался за Севастополь
с французами и англичанами и получил четыре георгиевских креста. Уже будучи
полным кавалером, он продолжал сражаться, выполняя самые рискованные
поручения. И тогда адмирал Нахимов сказал перед строем: "Орденский статут не
дает мне возможности снова наградить юнкера флота Сергеева по заслугам, а то
я украсил бы его грудь еще тремя бантами, чтобы у него был "бант бантов"..."
Эти слова Нахимова стали известны России. Златоустовский завод
изготовил и торжественно поднес эту саблю моему отцу...
- А вот эти шашки и сабли, - повернулся он к простенку между окнами, -
побывали в руках моих предков под Эрзерумом и Трапезундом. Кое-кому пришлось
испытать на себе силу и страсть русского клинка. Без хвастовства скажу, -
горделиво оглядел он висевшие шашки и сабли, - что в крепких руках холодное
оружие становится горячим. У русских - это правило.
Семенов сочувственно и понимающе кивал головой. Таисия Петровна
задумчиво переводила глаза со стены на стену.