"Ольга Сергеева. Дочь кузнеца ("Дочь кузнеца" #1) " - читать интересную книгу автора

чужой. Черты лица были ее, но изменившиеся до неузнаваемости, похудевшие,
заострившиеся. Ее лицо было покрыто сетью царапин, только начавших заживать.
Осторожно, сама боясь этого, Занила наклонилась ниже, разглядывая свою шею.
Она еще слишком хорошо помнила клыки, вонзившиеся в ее плоть, поэтому даже
прикосновение собственных пальцев вызвало у нее дрожь. Если неглубокие
царапины выглядели так, то на что должна быть похожа ее шея? Но на белой
коже ничего не было! Занила отогнула ворот рубахи, убрала спутанные волосы -
ничего! Или почти ничего... Сбоку, под самым подбородком и ниже, там, где
пульсировала едва заметная голубоватая жилка, рассекали кожу два тонких
белых шрама... Именно сюда вонзил свои клыки зверь. Но когда раны успели
затянуться?! Шрамы выглядели так, будто прошло много лет!

Женщина, положившая руку на плечо Занилы, заставила ее вздрогнуть и
обернуться. Она не скажет ей ничего: она не поймет. Как вообще кто-то сможет
такое понять?!

Женщина усадила Занилу за стол и поставила перед ней полную мису оладий
и крынку густой сметаны, сама села напротив и просто смотрела, не спрашивая
ее ни о чем. Потом женщина достала гребень, деревянный, украшенный
причудливой резьбой, и принялась расчесывать спутанные волосы девочки, а
сама говорила, снова не задавая вопросов, рассказывала о погоде, о себе, о
муже и детях. Занила слышала и одновременно не слышала ее, позволяла
прикасаться и не замечала этого. Она сидела на лавке, завернувшись в теплый
пестрый платок, пригревшись в лучах скупого зимнего солнца, заглядывавшего в
окно. Потом бухнула дверь в сенях, впуская морозный воздух и двух
мальчишек-сорванцов. Женщина принялась отряхивать снег с их одежды, ругая
сыновей, потом усадила их за стол и принялась кормить. Занила никуда не
уходила, потому что никто не гнал ее, а самой идти ей было некуда. Она была
дома. Пусть этот дом и не был ее домом, но он вполне мог им стать. Она
смотрела на солнечный луч, медленно крадущийся по полу к ее лавке, и темные
насмешливые глаза Хозяина наваждением отступали прочь...

Следующим утром вся изба проснулась еще до рассвета: в то время, когда
небо только еще начинало светлеть, вернулся Яков. Марыти слышала, как он
расседлывал лошадь в конюшне, и когда он шагнул в дом, вышла в сени
встречать его. Она не прикрыла за собой дверь, и Занила, тихо спустившись с
печки, зачем-то подошла к ней. Она хотела знать, что нашел Яков там, где
побывал.

Яков поставил коня в стойло, задал ему овса и медленно, словно нехотя
вошел в дом. Последние несколько верст он нарочно ехал медленно. Он хотел
вернуться домой, но как ему рассказать о том, что он увидел? Дверь бухнула
за ним, отделяя морозную предрассветную мглу от тепла жилой избы. Яков снял
тяжелый тулуп, сшитый мехом внутрь, повесил его на крюк, вбитый в стену, и
только потом повернулся к жене. Она ждала, с нетерпением вглядываясь в его
лицо. Что он скажет? Яков медлил, не зная, с чего начать.

- Ну? - не выдержала Марыти. - Ты нашел ее отца? Рассказал ему? Я
думала, он приедет с тобой.