"Род Серлинг. Ночь смирения" - читать интересную книгу автора

нескольких футах от него.
Его руки не поймали ничего, кроме снежинок, и он полетел вперед,
приземлившись в сугроб рядом с мусорным баком. С большим трудом ему удалось
сесть. И тут он осознал, что перед ним стоят четыре ножки в лохмотьях. Он
поднял глаза и увидел двух маленьких тощих пуэрториканцев, смотрящих на
него. Их лица были темными на фоне снега.
- Сайта Клаус, - затаив дыхание, проговорила маленькая девочка. - Я
хочу куколку и игрушечный домик.
Молчавший маленький мальчик толкнул ее локтем.
- И ружье, - торопливо продолжила она, - отряд солдат, форт и еще
велосипед.
Корвин взглянул в их лица. Даже их возбуждение, их достояние - -общий
для всех детей предрождественский вид, не могли скрыть их худобу так же,
как обаяние и доброта не скрывали того, что пальтишки были слишком малы им
и сшиты из ткани недостаточно толстой для такой погоды.
Потом Генри Корвин начал плакать. Алкоголь раскрыл все шлюзы, и из
него лились не слезы, а разочарование, невзгоды и неудачи двадцати лет;
боль ограничений ежегодного Сайта Клауса в побитом молью костюме,
раздающего чудеса, которые ему не принадлежали, изображавшего то, что
являлось лишь притворством.
Генри Корвин дотянулся до них и прижал их к себе, пряча лицо то в
одном, то в другом пальтишке. Но его щекам катились слезы, и их невозможно
было остановить.
Два маленьких существа смотрели на него. Им казалось невероятным, что
этот бог в красном, владеющий игрушками и удивительными чудесами, может
сидеть на обочине и плакать в точности, как они.
- Porque Santa Claus esta llorando?[ Почему Сайта Клаус плачет? ] -
прошептала девочка брату.
Он ответил ей по-английски.
- Я не знаю, почему он плачет. Может быть, мы задели его чувства.
Они смотрели на него, пока его рыдания не утихли и он не отпустил их.
С трудом поднявшись на ноги, он пошел прочь от этих существ; этот худой
оборванный человек с заплаканным лицом выглядел так, точно верил, что
виноват во всем том зле, которое творится вокруг.
Час спустя, когда мистер Данди увидел Корвина, входящего через
служебный вход, он испытал то извращенное удовольствие, которое присуще
злым людям. Он нашел человека, на котором мог дать выход своей ярости,
ярости к этому времени почти затухшей. Он дождался, пока Корвин не
приблизился, барабаня сложенными вместе за спиной пальцами, и затем очень
ловко схватил за руку проходящего мимо Сайта Клауса.
- Корвин, - процедил он, - ты опоздал почти на два часа! А теперь иди
на место и погляди, сможешь ли ты удержать многих детей от убеждения в том,
что только там нет Сайта Клауса, и только тот, что в нашем магазине, -
олух, скачущий по барам! Ты будешь более на месте, если станешь изображать
красноносого северного оленя Рудольфа!
Он толкнул Корвина.
- Давай, займись этим, Сайта Клаус!
Последние слова прозвучали, как ругательство.
Генри Корвин понуро улыбнулся и отправился к своему стулу. По пути он
остановился у электрических поездов и понаблюдал за двумя цветными