"Марсела Серрано. Пресвятая дева одиночества " - читать интересную книгу автора

эти лекции справиться с ностальгией, но что они были не напрасны, я сегодня
ощутила.
Ана Мария, дочь ректора Томаса Рохаса, приедет в Сантьяго только
завтра. Висенте я смогу увидеть не раньше чем через пять дней. О Клаудии
Хоффманн, ее помощнице, вообще говорить нечего- она в отпуске до марта.
Вообще начинать какое-нибудь дело в Южном конусе в январе- гиблое занятие.
Хуже может быть только одно: начинать его в феврале, когда все превращается
в огромное провинциальное кладбище.
Вернувшись домой, где в эти утренние часы было пусто, я засомневалась,
стоит ли варить еще кофе после трех чашек, выпитых у ректора, и остановилась
на холодном пиве, не "Дос Экис", конечно, как в Мехико, а простом "Эскудо",
после чего направилась к телефону. Оба моих звонка были воплощением
совершенства. До ухода оставалось четыре часа, и я решила потратить их на
чтение. Мне необходимо понять образ мыслей К.Л.Авилы. За неимением
кондиционера я включила вентилятор.
"В "черных романах" все не так, как должно быть, - заявила писательница
на одной из пресс-конференций, - вот почему этот жанр так мне близок".
Естественно, ее кабинет уставлен подобными книгами, и естественно, я
почувствовала укол зависти, когда ректор ввел меня в эту комнату и глаза
разбежались от названий. В конце концов, женщина-сыщик Памела Хоторн,
героиня ее романов, - адвокат, как и я, да и работа у нас с ней схожая.
Конечно, в моей нет романтического ореола, и занялась я ею не по призванию,
как она, а после целой цепи неудач, преследовавших меня с того дня, когда я,
окрыленная, вернулась на родину накануне восстановления демократии. Памела
не работала в организациях по правам человека и не взялась впервые за
расследование, ведомая очень простой, но недостижимой целью - помочь себе
подобным. Если сравнивать и дальше, то у нее нет двоих детей, она не бросила
мужа в другом полушарии и не тянет на себе весь дом, да к тому же его и
содержит. Но главное, конечно, возраст: мне уже далеко не тридцать лет, как
блистательной мисс Хоторн.
Вернемся, однако, к стеллажам в кабинете К.Л.Авилы: похоже, она выбрала
достойных вдохновителей. Я насчитала по меньшей мере двадцать книг Патрисии
Хайсмит, около десяти П.Д.Джеймс, там же был весь Чандлер, весь Хэмметт
(правда, в сантиметрах это не так уж много), какие-то неизвестные мне Росс
Макдональд, Честер Хаймс, Сью Графтон, других я не запомнила. Продвигаясь
вдоль безукоризненно расставленных книг, я все больше приближалась к
современности: стали попадаться имена Васкеса Монтальбана и Луиса
Сепульведы - с последним, насколько я понимаю, она дружила; их объединяли
привязанность к Чили и "черный роман". Думаю, не поставив на полки ни одной
книги Агаты Кристи или Сименона, она тем самым хотела подчеркнуть разницу
между "черным романом" и детективом, о чем когда-то с жаром говорила на
конференции в Университете Чили, где я видела ее в первый и последний раз. Я
обожаю Сименона, он не раз выручал меня, когда задерживался рейс или мучила
бессонница, но тут уж ничего не поделаешь - капризы писательницы. На другом
стеллаже собрана литература, не относящаяся к жанру "черной". Книги
аккуратно расставлены по странам, и, дойдя до Мексики, я тут же
почувствовала родственную душу. Многие из этих произведений есть и у меня,
просто я не смогла привезти их, и они до сих пор покоятся на полках в
Мехико, в квартире бывшего мужа.
- Сколько книг! - Непростительно расхожая фраза, но я не удержалась.