"Виталий Сертаков. Заначка Пандоры " - читать интересную книгу автора

больше нравится. Вечер мягко наплывает, свечку нам зажгли в стаканчике.
Соседи сменились, компания беловолосая - сплошь старички и в костюмчиках
белых. Из прежнего заведения - ни одного знакомого лица, но это еще ничего
не значит. Сигарой сладкой потянуло.
Я сказал: спасибо за радушие, воспользуюсь твоим ковриком на кухне, но
не сегодня. Может завтра, а то меня дядя потеряет, у дядьки родимого
столуюсь. Но увидеться очень-очень настаиваю.
Ловкий парень, женщина в гости позвала, а он исхитрился увернуться. Тут
существенно лицо сохранить, чтоб взаимное уважение расцвело. А заодно и
неловкостей избежать.
Она восприняла адекватно, без разочарования. "Порядочная девушка, -
сказал внутренний голос, - не что-то там себе, а искренне приютить
пыталась". "С непорядочными не вожусь", - отчеканил я в ответ. "Наповал
сразил, - протянул голос, - ты втайне на непорядочных только и надеешься!
Самым хитрым образом хочешь использовать служебное положение!" "Это во мне
"эго" и "суперэго" сражаются, - пояснил я, - но "супер" побеждает. Хорошая
она!" "Смотри, не втюрься", - зевнул голос...
Проводил ее, пошатался по кварталу. Тихий зеленый райончик, рай для
пенсионеров. Забрел в кофейню, с видом на ее подъезд, убил время за
кружечкой "капучино". Можно было бы подняться в дом напротив, посмотреть в
ее окошко. Но на это никто меня не уполномочивал, каждому своя работа. Потом
я соскучился и вызвал такси. Ночью, с лупой, штудировал свежие фотоальбомы.
(Как я глупо, оказывается, выгляжу в обществе дамы!) Почти сорок кадров, со
всех сторон, но ни одно лицо рядом с нами не повторяется. Очень жаль,
по-прежнему не за что зацепиться. Затем один из местных ребят принес мне
записи послушать. Снова ничего примечательного, всякая тарабарщина, болтовня
с подругами, с родичами, оставшимися в России. Но я не специалист в таких
вопросах, могу что-то и пропустить. Включил российский канал, заставил себя
смотреть криминальную хронику. Наутро зажевал бутерброд, потрусил рысцой до
ближайшей будки и пятнадцать кварталов (чтобы форму поддержать) до "нашего"
кафе.
Сегодня бродили по Восточному Берлину, я снова позволил Инне
командовать, экскурсии для меня проводить. Никому мы не нужны, никто к нам
не пристает... Ее мобильник звонил дважды, оба раза кто-то из подруг.
Утром третьего дня проснулся в задумчивости. Инна мне надиктовала лишь
номер сотового, я пока, как бы, не знал, где она живет, и одна ли...
Разводится, хм... На самом деле, разводиться она и не собиралась. Следовало
бы живьем взглянуть на этого мужа, вдруг в нем какая закавыка отыщется. Но
не мне указывать Пеликану, что делать. "А тебе что за дело, - тут как тут
пробудился внутренний голос. - Какое отношение имеет муж?" "Просто так,
размышляю", - нехотя пробурчал я. "Врешь, - вздохнул голос, - ты скучаешь
без нее и паникуешь, что на носу отъезд и отчет! Немедленно сделай что-то
такое, чтобы не было потом мучительно обидно!"
- Ты меня еще не раздумала позвать на блины с омарами?
- Только ты не пугайся, - говорит, - у меня дома страшный бардак,
только вчера переехала.
Что-то не припомню, у кого дома нет страшного бардака. Такое
впечатление, что все только вчера переехали.
- Стой! Вот так стой... Подожди. Можешь мне вот эту розу минуту
подержать? К себе поверни!