"Виталий Сертаков. Пастухи вечности " - читать интересную книгу автора

Разогнавшаяся сзади сестра больно врезалась в спину, хорошо, что чайник
несла на отлете. Струйка кипятка выплеснулась на циновку; яичницу Анка,
впрочем, спасла, но безо всякого смысла. Ужинать потому что, скорее всего,
не придется. Каким-то образом Валентин знал это наверняка.
В кухню входил маленького роста дедушка, входил бочком, одновременно
держа в поле зрения и спальню, и коридор позади себя. Дедушка был
убийственно похож на Карла Маркса - по крайней мере такое сравнение пришло в
голову Старшему. Еще летом, убираясь в подвале техникума, они с друганами,
наткнулись на стопку "идейных" портретов, украшавших некогда актовый зал.
Только у настоящего Маркса все было широкое и основательное: лоб, нос,
бородища. Вломившийся в дом "двойник" оказался сухопарым и очень смуглым.
Удивительным был его нос - прямой, тонкий, растущий из середины лба, и
толстые губы. Темная кучерявая шевелюра сливалась на щеках с бородой,
образуя вокруг узкого лица почти правильный круг.
Анька сзади пискнула, пытаясь выровнять в руке тяжелую горячую
сковороду.
- Не дрейфь, дуреха! - прошипел Валька уголком рта. И тут же грозно
спросил: - Тебе чего надо, папаша?
Анка смотрела, выпучив глаза. Зрелище того стоило. Дедушка был одет в
темный прорезиненный облегающий костюм, похожий на водолазный, тяжелые
рифленые ботинки и кожаную "летную" куртку с множеством молний и кармашков.
Левую руку со сжатым кулаком держал перед собой, словно собирался отдать
малое нацистское приветствие, правую же прятал за спиной. На голове, за ухом
кучеряшки были выстрижены. Там бугрилась непонятная мягкая штуковина, слегка
темнее кожи, держась тоже непонятно как, может, была приклеена. Похоже на
аппаратик для глухих, решил Валька. Только у глухого Петровича из уха шел
проводок и коробочка белая болталась...
Дедок вдруг распустил кулак и быстро провел ладонью по губам. Что-то
там было, но Старший не успел заметить.
- Правильно, бояться не надо, бояться совершенно неправильно, - голос у
гостя оказался приятным, низким, совсем не старческим, с каким-то мягким
невнятным акцентом.
По ногам тянуло холодом. "Выстудит хату, - подумал Валька, - двери
настежь". Затем прикинул, кто выходил последним. Да он же сам и выходил, за
водой. Стало быть, дед замок сковырнул, да так тихо, что они и не слыхали.
- Бояться неправильно, - повторил бородатый гость. - Я имею к вам дело,
предложение.
- А никто вас и не боится, - отважно заявила Анка, возвращая наконец
сковородку на плиту. И тотчас охнула. С руки старика на пол капала кровь.
Нижняя часть рукава потемнела, а почти посредине ладони чернела жуткая дыра.
Кулак старик до конца так и не разжал. Кровь стекала вдоль запястья,
медленно сочилась сквозь пальцы и тяжелыми каплями застывала на крашеных
досках пола.
- Есть ли у вас перевязочные средства? - быстро спросил незнакомец и
зачем-то пояснил: - Вата, бинт, марля?..
- Анка, принеси! - скомандовал Старший, не отрывая глаз от раны.
Младшая бочком обошла старика, появилась из комнаты с аптечкой.
- Охотились? - спросил Валька и двинулся запереть дверь.
- Не закрывать! - завопил дед. Сеструха ойкнула и уронила пакет с
аптечкой на пол.