"Виталий Сертаков. Страшные вещи Лизы Макиной " - читать интересную книгу автора

же не прошу за меня в армию идти, сам разберусь как-нибудь! Видал я ваше
образование, я лучше на рынке торговать буду.
Меня уже тогда пацаны звали, на трубки расшитые...
А Сережа харю умную скорчил и говорит:
- Если Бог ума не дал, чтобы в институт поступить, так хоть руками
учись работать. Рабочие профессии еще круче ценятся, иди к нам, на станцию.
Только, если уж пойдешь, назад тебе путь один - в тюрягу! Кулаками махать да
пиво разносить каждый дурак может!
- Сил моих нет, - мать кричит опять. - Третью школу меняем, нигде не
держится! Инспекторша по несовершеннолетним приходила, на учет ставить
будут...
Ну, я тогда не сдержался и Сереже выдал.
- Насмотрелся я, - говорю, - как вы там "пашете". Вы каждого человека,
кто без блата к вам тачку пригнал, за лоха держите, дерьмо всякое
впариваете, запчасти старые подсовываете! Это и есть честная работа, что ли?
Разосрались мы тогда с матерью капитально, а Сережа на меня рукой
махнул. Я все равно почти каждую ночь в клуб убегал играть, а потом, вместо
уроков, в зале отсыпался. Ну, мне тогда пацаны уже ключ от зала доверяли, я
им пивка принесу или трубку подешевле устрою - вот и скорефанились.
Потом прежний "воспитатель" куда-то делся, и почти год мы жили вдвоем.
Нормально жили, ругались, правда, но никто мне мозги больше не
компостировал.
Мать, когда узнала, что я школу прогуливаю, сказала так:
- Я тебя, синьор Помидор, обязана до восемнадцати лет тянуть, а на
большее не рассчитывай! От армии отмазывать не буду, даже не надейся,
загремишь как миленький. А к завучу я ходить устала, как на работу туда
являюсь. Если они тебя убедить не могут, что надо учиться, то чего хотеть от
меня?
- А они говорят, что на ребенка семья должна воздействовать! -
отвечаю. - Вот ты семья, ты и воздействуй!
- Ты вылетишь из девятого! - тут она, как всегда, начала кричать.
Я ей сто раз говорил, что на детей орать нельзя, они от этого только
злее становятся.
- Ну и вылечу, - говорю. - Работать пойду, тебе-то что?
- Я же не чужая тебе! - снова кричит. - Ты мне благодарен, должен быть,
пою и кормлю здорового борова!!
Ну, тут я опять не выдержал... Некрасиво, конечно, получилось, потом
прощения просил, а она поплакала маленько.
- Тебя, - говорю, - никто меня рожать не заставлял. Сама говорила, что
математику не доверяла. Знала, что он не женится на тебе, что у него своя
семья есть! Хотела же ребенка для себя родить, вот и радуйся. Я тебе ничего
не должен, а если так уж сильно обжираю, давай отдельно жить. Выдели мне
комнату, я на себя сам заработаю!..
Ну, комнату мне, конечно, никто не выделил - я же еще паспорт тогда не
получил, и запрещается у нас жилье в четырнадцать лет давать. Потом мы
помирились. Потому что я на нее долго злиться не могу, да и мать на меня
тоже не может. Не сказать, что она рукой махнула, но про школу больше не
заговаривала. Уже не спорила, когда у меня ребята в комнате собирались, и
почти не ругалась, что куревом пахнет. Я тогда со Светкой ходил, она хоть и
дура, но отличница, и мать считала, что она на меня положительно